Новая игра
Шрифт:
С приходом Гитлера к власти астрология была официально запрещена как лженаука, а её адепты — арестованы. Так высшим представителям власти удобнее было держать их под рукой, чтобы советоваться буквально на каждом шагу. Вот и Змеиный Лама первоначально заинтересовал эсэсовцев, приехавших в Тибет, именно как астролог. Как всё же славно, что верный Шеффер с подачи Хаусхофера доставил его в Берлин. Да, такого посвященного здесь не видали со времён еврея Лаутензака. Лама с лёгкостью извёл воздушный пузырёк в рубине у барона фон Ливерхерца, а уж мысли читает не хуже знаменитого Мессинга. А как он управляется со змеями, как они танцуют под его флейту-сумару… Как опускают свои ядовитые головы ему на ладонь, как не могут выползти из еле различимого круга, очерченного на песке палкой… Слов нет — истинный посвященный. Шеффер говорил, его родню в Тибете ненавидят. И это хорошо. Им отсюда идти некуда.
…Итак, пусть летят. Даже если для этого потребуется последний самолёт Люфтваффе.
Всего лишь маленькая ставка в великой игре.
Но такая, что выигрыш может превзойти все ожидания…
Когда стали прощаться, Блонди на всякий случай поднялась и подошла ближе. Свои-то свои, но как бы не вздумали обидеть Её Человека…
Спустя неполных три года Блонди безропотно примет из любимых рук яд, хоть и будет отлично понимать, ЧТО ей предложили. И первой шагнёт на другую сторону бытия, показывая хозяину: не больно, не страшно, смелее, я тебя подожду…
Варенцова. Вооружена и опасна
— Чёрт… — Коля Борода вырубил громкую связь, нервно затянулся и посмотрел на Фраермана. — Ну и что будем делать?
В данном случае ответ на извечный русский вопрос был однозначен. Нарытое предстояло везти на сдачу барыгам. Новые покрышки на «Газель» небось начальство не купит. Ему, начальству, хорошо только приказы отдавать…
— Для начала хорошо бы пожрать. Чего-нибудь солёненького. — Фраерман мечтательно вздохнул. — Ну а там видно будет. Во всяком случае, один день уже прошёл…
Имелся в виду один день из трёх, в течение коих требовалось своими силами искать пропавших немцев. Потом — подавать заявление в милицию. Дело касалось иностранцев, а значит, всё должно было происходить строго по закону.
— Да, селёдочки бы… Под шубой… — размечтался Борода. — Ещё кеты можно бы покромсать, колбасок охотничьих пожарить. А на них — сыру поострее крупно натереть, чтобы корочкой запеклось и…
— Да ты, Колян, я посмотрю, садист, — страдальчески рассмеялся Матвей Иосифович. — Тебя на службу к Мюллеру не приглашали? А зря, далеко бы пошёл…
Они сидели в «Хаммере» на обочине шоссе, там, где уверенно брала сотовая связь, и мрачно переваривали директивы начальства. Логическая цепочка выстраивалась никому особо не нужная. Заявление — иностранцы — родные органы — ФСБ. Чтобы всё по закону, по уставу, во избежание международных конфузов. Приедут чекисты, начнут вынюхивать, высматривать, совать повсюду носы… Фашистов на болотах, конечно, не найдут, а вот в лагере… Тут им и беглый террорист Сергей, и дезертирша Оксана, и беглый зэк Мгиви. Вовсе не говоря уже про немецкоподданного Ганса, который лежит пластом, улыбается в потолок и шепчет что-то на отличном иврите. А ещё — груды хабара, залежи оружия… и прочего, если с душой покопать, голимого криминала. Вот и спрашивается в задачнике: как бы без чекистов обойтись?
— Благослови Бог сотовые телефоны, — залез в машину довольный Наливайко. — В столице, говорят, солнышко светит…
Вообще-то, солнышко посулило вернуться в Питер: Тамара свет Павловна собиралась домой. В отличном настроении и — кто бы сомневался — с победой. Коварный недуг был успешно искоренён, благополучие державы вновь пребывало на недосягаемой высоте.
— Привет-то от меня не забыл передавать? — хмыкнул Фраерман и, не удержавшись, улыбнулся.
— Ага, пламенный и революционный.
Наливайко кивнул, Коля Борода нажал на газ, и дюжина бортовых компьютеров повела «Хаммер» домой. Однако попасть туда без остановок не получилось. Едва свернули с грейдера, как впереди возникла голосующая. Причём голосующая большим пальцем, на американский манер. А что, всё правильно, джип-то родом из Калифорнии.
— Ба, знакомые все лица! Коля, тормози! — обрадовался Фраерман. — Здорово, Ерофеевна! Грибов-то много насобирала? Давай садись, подвезём!
Это была и вправду Ерофеевна. В классическом прикиде старухи из забытой деревни, то есть в чёрном платке, суконной поддёвке и кирзовых прохарях. В одной руке — эмалированное ведро, в другой — исполинская, полвагона унести, железная корзина…
— И тебе, кормилец, не хворать, — не торопясь забираться в машину, заулыбалась старуха. — Накось вот гостинец тебе, аккурат к ужину придётся… — Вытащила из корзины банку, с полупоклоном подала, кашлянула, оправила платок. — Уж покушай ты, желанный. — Снова поклонилась, кашлянула, протянула ведро. — А это вот картошечки к грибкам. Хорошая картошка, первый сорт, без фосфатов-азотов, на чистом навозе. Ты мне только после-то ведёрце верни. Уж больно хорошо ведёрце, всем ведёрцам ведро. С двойной полудой, вместительное… Не ведро — мечта. А что с тобой не поеду, не серчай. Мне нынче, касатик, в другую сторону…
Тут она как-то слишком уж молодо подмигнула Коле Бороде и, козой скакнув через канаву, растворилась в лесу.
Вместе с корзиной, напоминающей кузов от КамАЗа.
— Объявляю геронтологию лженаукой, — посмотрел бабке вслед Наливайко.
Фраерман хлопнул дверцей, скомандовал: «Поехали» — и стал рассматривать подарок.
Подарок представлял собой трёхлитровую банку с малюсенькими грибами. Закрытую бумагой и обвязанную тесьмой. Ёмкость как ёмкость, грибы как грибы, деликатесные даже на вид… а вот бумага настораживала. При ближайшем рассмотрении это оказался документ. Важный, секретный, с печатью и соответствующим грифом.
Вот чем у нас в провинции иные старухи банки с грибами закрывают.
— Коля, стопори! — глянул на рулевого Фраерман. Бережно развязал верёвочку, передал Наливайко банку. — На, Вася, только не расплескай. Такие рыжики на рынке хрен купишь… — А сам торопливо развернул и разгладил бумагу. — Ох и ни хрена же себе!
Это был действительно секретный документ. Да не ветхий от древности, из полевой сумки военных времён, а вполне свеженький. Из таких глубоко внутренних органов, что глубже не бывает. Категорический приказ. Настоятельно предписывавший всем службам МВД, ФСБ, армии и флота принять незамедлительные меры по задержанию, а то и физическому уничтожению матёрой террористки, шпионки и диверсантки Оксаны Варенец. Злодейку Варенец забыли объявить только фанатичной ваххабиткой и племянницей бен Ладена, а так всё было на месте. По мнению документа, Оксана была вооружена и опасна, владела приёмами боевых искусств и самым циничным образом выдавала себя за полковника ФСБ…