Новая приманка для ловушек

Гарднер Эрл Стенли

– Я не могу обыскивать без ордера. Думаешь, она разрешит?

– Она ничего не разрешит, – сказал я, – но если ты зайдешь к ней в квартиру как офицер полиции и обнаружишь улики…

– Какие улики?

– Увидишь!

– Но есть ли у меня право входить к ней в квартиру?

– Есть довольно щепетильное решение Верховного суда. Руки у тебя, как у офицера полиции, связаны. Ты ничего не можешь сделать с подозреваемым без того, чтобы не предупредить его, что он может воспользоваться услугами адвоката,

что он может не отвечать на вопросы и так далее. Другими словами, ты должен сначала рассказать ему все это, стоя за дверью, а потом уже поговорить. А если ты этого не сделаешь, то никуда не попадешь.

– Можешь не рассказывать мне о решениях Верховного суда, – резко сказал Селлерс.

– Тебе придется их учитывать.

– Да, конечно, – сказал он, – но это не значит, что они мне нравятся.

– Но, – сказал я, – осталась одна великолепная лазейка: какой-нибудь частный детектив может послать все права этого преступника подальше, потом войдешь ты, а доказательства вины уже будут налицо. Верховному суду придется закрыть на это глаза.

– А как мы устроим такую ситуацию? – спросил Селлерс.

Я указал пальцем на Берту.

– Черт побери, Дональд, тебя, твои планы и… – начал он.

– Заткнись! Она едет, – прошептал я и толкнул Селлерса.

Мы спрятались за автомобиль. Но Кэтрин была слишком взволнована, чтобы обращать на нас внимание. Она поставила машину на стоянку, заглушила мотор, вытащила ключ и бросилась в дом.

– Пошли, – сказал я Селлерсу, – у нас мало времени.

Селлерс ненадолго задержался, чтобы посмотреть на дырки в машине. Мы бросились за Кэтрин, Берта – за нами.

– Что мне нужно делать, Дональд? – спросила Берта.

– Ты займешься своим делом.

– Грубо?

– Чем грубее, тем лучше.

– Ты думаешь, у нас это пройдет?

– Да.

– Дональд, – вздохнула она, – до чего же ты умный маленький ублюдок! Мы и раньше действовали сообща, ну что ж, попробуем еще раз!

Мы вошли в коридор. Селлерс показал удостоверение сидевшему за столом консьержу и пошел к лифту. В дверь с номером 14-Б постучал я. Никто не ответил. Я постучал снова и сказал:

– Вашу машину, мадам, осмотрела полиция. В ней обнаружены два пулевых отверстия.

Дверь осторожно приоткрылась, и Кэтрин заговорила прямо в образовавшуюся щель:

– Я хочу сделать заявление. В мою машину стрелял частный детектив Дональд Лэм и…

Она не договорила, потому что в этот момент Берта толкнула дверь со словами:

– Не возражаешь, если мы войдем, милочка? – и, не дожидаясь приглашения, вошла первой.

– Я возражаю, черт побери, – сказала Кэтрин. Потом она увидела меня и ткнула в меня пальцем: – Вот человек, который стрелял по моей машине.

Селлерс посмотрел на меня, и я почувствовал, что он начинает понимать, в чем дело. Он понял, что

Кэтрин говорит правду, и спросил:

– Вы хотите подать жалобу, мадам?

– Да, – сказала она.

– Вы понимаете, – сказал Селлерс, – что это серьезное обвинение, вернее, несколько обвинений. Оно включает умышленную порчу собственности и применение оружия в пределах городской черты. Если вы будете подавать жалобу, я тут ни при чем.

– Я подаю жалобу, – сказала она.

– Где это произошло? – спросил я.

– Ты знаешь где. Моя машина стояла напротив…

– Ну-ну, продолжай, – сказал я, когда она замолчала.

– Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, – выпалила она и повернулась к Селлерсу. – Офицер, что вы стоите! Этого человека нужно арестовать. Он пытается навредить мне всеми возможными способами. Он был в «Беттер бизнес-бюро» и жаловался на меня. Он досаждает мне только потому, что я не даю ему кое-какие сведения.

– Я ведь говорил, Шустрик, что ты попадешь в беду. Ты стрелял в ее машину? – спросил Селлерс.

Я рассмеялся:

– Не будь ребенком. Вчера ночью полиция гонялась за какой-то машиной. В эту машину стреляли. Почему ты не спрашиваешь ее, где она была вчера ночью, точнее, что она делала на Хэммет-авеню?

Селлерс оглянулся на Кэтрин, и то, что он увидел на ее лице, рассеяло его сомнения.

– Посмотри здесь все, Берта, – сказал я.

Берта прошлась по квартире.

– Не смейте обыскивать мою квартиру! – закричала Кэтрин. – Не смейте! Я… Офицер, защитите меня.

– Этого нельзя делать, Берта, – сказал Селлерс.

Берта не обращала внимания ни на него, ни на Кэтрин Эллиот. Она пошла на кухню, открыла дверь, огляделась и повернулась. В этот момент Кэтрин бросилась на нее как дикая кошка. Она царапалась, выкрикивала ругательства и пыталась вырвать у Берты клок волос.

Берта обхватила ее за талию, подняла с пола и бросила на кровать с такой силой, что закачались картины на стенах. Селлерс хотел было подойти к Берте, но передумал. Берта величественно двинулась к закрытой двери. Там была ванная. Как только дверь открылась, послышался невнятный булькающий звук.

– Поджарьте меня как устрицу, – сказала Берта.

Я быстро подошел к двери. Селлерс как будто прирос к полу, а Кэтрин судорожно хватала ртом воздух. Дафни была завернута в простыню и связана. Она лежала в ванне и была похожа на мумию. Во рту у нее был кляп. Она была совсем беспомощна, охвачена страхом, и только глаза ее молили о помощи. Берта взглянула на нее и вышла из ванной.

– Взгляни, сержант, – пригласил я.

В это время Кэтрин, как гимнаст с батута, соскочила с кровати и, помогая себе руками, бросилась к двери. Но Берта для женщины ее веса была чрезвычайно быстра. Она словно танк двинулась вперед.