Новая родня
Шрифт:
А впереди в санях, уставленных большими корзинами, ехал дед Аким и хитровато улыбался в бороду, заправив ее под кушак.
Поверх корзинок лежали починенные черпаки. Вот так вся рыбацкая команда и проследовала по селу.
Колхозники долго поглядывали им вслед, пожимали плечами, посмеивались. А караси в озере спокойно спали, зарывшись в теплый и мягкий ил.
ЗОЛОТАЯ РЫБКА С ГОЛУБОГО БЛЮДЕЧКА
В пойме реки много было озер. Летом они глядели в небо, как голубые глаза земли, окаймленные, словно ресницами,
С высокого берега, на котором стояла деревня, можно было разглядеть на снегу, словно вытканные узорами, широкие Блюдца, Огурцы, Порты, Фартук, Рукавички и даже Коромысло — так назывались эти озера.
Дед Аким привел ребят к Блюдцу, в которое вела протока, покрытая льдом почти от самой деревни. По ледяной дороге к нему было проще проехать. Сивый мерин не тонул в глубоких снегах.
Поставив Сивого мордой в тальник и бросив ему сенца, чтобы не скучал, дед роздал ребятам пешни и показал, где нужно прорубить во льду майну по ширине черпаков, чтобы из нее брать рыбу.
Потом прошелся по всему озеру, которое было не очень велико, и наметил, где следует пробить несколько рядов лунок.
И, сняв полушубок, принялся рубить лед. Из-под его пешни брызги так и летели. И на ярком зимнем солнце рядом с дедом рождалась радуга — так сверкали и переливались разными цветами мельчайшие льдинки.
Мальчишки не отставали от старика. Хотя рыбацкие пешни были для них тяжеловаты, они тоже били лед изо всех сил. И вскоре вокруг каждого тоже зародились радуги. А от взмокших спин пар пошел. Все полушубки и ватники были скинуты на сани — вот как жарко было.
Вскоре там, где пешни дорубились до воды, брызнули голубые фонтанчики кому в нос, кому в рукава— с такой силой давил лед на воду озера.
Когда прорубили продолговатую майну и загнутыми на концах вилами вынули из нее куски льда, дед объявил «перекур». Уселся, накрывшись шубой, и задымил трубку. А ребятам велел сушиться у костра.
Дубовый хворост, захваченный из дому, весело затрещал, украшая красным огнем белые снега, расписывая черным дымом голубое небо.
Дед ничего не объяснял, но ребята и без того понимали, что стараются они недаром. И, отдохнув, принялись прорубать лунки.
И когда по всему озеру обозначились грудки сверкающих льдинок и множество синих глазков чистой воды, дед скомандовал:
— В линейку стройся! Метлы на плечо!
Мальчишки и девчонки с задорным видом взяли метлы на караул, как ружья.
— А теперь, солдатики-братики, давайте из озера золотое богатство выметать!
И, опустив свою метлу в крайнюю лунку, дед Аким начал шуровать в ней туда-сюда, поднимая со дна муть. Вода в лунке вспенилась, помутнела, почернела.
Девчонки и мальчишки тоже запустили метлы до дна и давай воду взбаламучивать. Брызги летят во все стороны, смех, визг. Веселая работа!
Замутив один ряд лунок, перешли ко второму, затем к третьему. Дно озера постепенно понижалось, но оно было неглубоким, и метлы доставали до залегающего на дне ила.
Незаметно, с веселыми шутками, прошли наши метельщики все ряды лунок и остановились недалеко от майны, в которой вода еще была чистой и только слегка пошли пузырьки.
Передав свою метлу кому-то из мальчишек, дед крикнул:
— Шуруй, рыбачки, не переставай, живей озеро подметай!
А сам бросился к черпакам, воткнутым в снег по краям майны. Один черпак взял сам, другой велел взять Юке, как самому сильному мальчишке.
— Давай, парень опробуем. Раз-два, взяли!
Опустили они черпаки в майну и выкинули на снег несколько карасей. Попав на морозный воздух, караси забились, очищая с себя донную тину, и вскоре ярко засверкали золотой чешуей и красными плавниками.
Все даже баламутить перестали, увидев такое чудо.
А дед сердито крикнул:
— Давай, давай, благодетели! Шуруй! Вот она, золотая рыбка с голубого блюдечка. Ах-ха!
А сам черпает и черпает и наваливает на лед груду за грудой. Гора карасей расползается во все стороны. Побившись, караси застывают на морозце, покрываясь инеем.
Видя, какие богатства черпают дед и Юка из майны, ребята, забыв усталость, раскрасневшиеся, с горящими глазами, продолжали взмучивать донный ил, поставив между майной и озером черную завесу.
И даже самые старые, опытные караси не решались прорваться сквозь строй метел и попадались то деду, то Юке в черпак. Они были толстые, жирные, тяжелые. С крупной чешуей золотисто-зеленого цвета.
— Ага, самые главные пошли! Видали, какие здесь заспались: здоровущие, как лапти! — радовался дед Аким.
Закончилась эта работа, когда солнце уже пошло к закату и в воздухе похолодало. У распарившихся ребят стало пощипывать щеки.
Дед отер пот, поправил растрепавшуюся зеленую бороду и сказал, оглядывая улов:
— А не хватит ли, ребятки? Не будем жадничать, надо что-нибудь и на развод оставить. И так водяной на нас рассердится, зачем запретным способом ловим!
— А разве метлами запретно?
— Еще как запретно! Взбаламученный нами ил, чуете, как дурно пахнет? Он теперь все живое в озере умертвит… Всю мелкую рыбешку потравит… Однако вы не тужите, мы крупную взяли и мелочишку не загубили. Она вся в протоку ушла, которую мы чистой оставили. Так-то вот!
Ребята не стали больше тужить да ахать, а принялись собирать карасей в корзинки, укладывать в плетенку саней. И, загрузив сани, ухватили еще корзинки и потащили в село, уцепившись по двое.
Подивились колхозники их богатому улову.
А уж как по душе пришлись жирные караси раненым и выздоравливающим бойцам, об этом потом даже в газетах писали.
ГАЛОЧКА — ХОРОШЕЕ ИМЕЧКО!
Представьте себе, что Мике не пришлось участвовать в замечательной рыбной ловле, организованной зеленобородым дедом Акимом. И все из-за названой сестренки. Сколько же с ней оказалось забот, хлопот! После того как у нее от самого обычного свойского леченья вздулась спина, мать вымазала эту неженку медом, смешанным с чистейшим конопляным маслом, — лучшим средством от ожогов, словно девчонка обожглась на пожаре.