Новеллы горной тайги
Шрифт:
– Всего лишь пожелала простого женского счастья… – не подумав, произнес Пилот. – Чтоб все, как у людей.
И сразу понял, что подумать-то следовало прежде.
Директор воззрилась на него, как на врага народа, или как минимум женщин:
– Так счастье себе не делают!
Сказала как отрезала. Но Пилот не готов был поверить в плохую Липу и продолжал неосторожно гнуть свое:
– Что там между мужем и женой могло…
– Какие муж с женой?! – громогласно перебила его Вероника Марковна. – Брак не зарегистрирован!
Воцарилось молчание.
«Эта чаю не предложит», – Пилот исподлобья глянул на директора, раздумывая, заводить ли снова разговор о Вениамине.
– Чаю не предлагаю – нету. Не обжилась еще на новом месте. – Она покачала головой. – Даже не заметила, как три недели пролетели.
– А я заметил перемены – материалы для забора подвезли. Еще двери и крыльцо в порядок привели. – Воспользовался моментом Пилот, чтобы поправить впечатление. В народе для этого применяют глагол «лизать».
– Так что вы хотели? – спросила Вероника Марковна миролюбиво.
«Помогает!» – похвалил себя Пилот.
– С Вениамином хочу повидаться.
И в этот миг грянул звон. Но на него не наложился крик десятков детских голосов, как в прошлый раз. «Уже и дисциплинку наладила…» – И Пилот почти подобострастно улыбнулся директору:
– Проснулись…
Звон стих. Вероника Марковна сняла трубку телефона и, не набирая номер, сказала:
– Таисия Егоровна, зайдите ко мне.
Голос ее гулко, видимо, через громкоговорители, разнесся по зданию.
Не прошло и получаса, как Пилот шагал к знакомой скамейке. Чуть позади шаркал по песочку и сопел Вениамин.
– Погуляем или посидим? – спросил Пилот.
– Сядем. Говорить будем. – И Веня сел, даже не смахнув капли от утреннего дождика. – Ты ведь спрашивать будешь.
Пилот тоже рискнул штанами – сел на мокрую скамью. Здесь, на отшибе в тени берез, было как-то особенно спокойно и уединенно. Пилот наслаждался ощущением покоя, охватившим его быстро, мягко, как теплая вода в ванной.
Вени, похоже, эйфория не коснулась, и он пристально смотрел на Пилота.
– Липу-то новая директор в тюрьму отправила, – стряхивая оцепенение, проговорил Пилот.
– Видели мы, как милиция за ней приехала. Ох, и ревела она! Вмиг съежилась, сгорбилась – не узнать.
– Посадят теперь ее. В тюрьме будет жить, – вздохнул Пилот с искренней грустью. – Не знаю только, велика ли разница для нее.
– Зачем? Зачем…
– Ну-у, он же умер. Не хотела, может, но так вышло, что убила она его.
– Она Рашидку не обижала, ему с ней хорошо было. Я видел.
– Разве это милиции объяснишь…
– Я могу… Только меня не послушают.
Пилот пошевелил пакет у своих ног и потянулся достать коробку с «Лего», но Веня положил ему руку на плечо:
– Не надо, ничего не надо.
Рука
– Я ж говорю, ничего не надо.
– Что с тобой? – спросил в недоумении Пилот. – Крестик-то твой как, не болит?
Веня расстегнул ворот. Карминовый ожог от крестика покрылся золотистой поволокой.
– Во мне что-то происходит. Я ночью под одеялом весь мерцаю. Чувствую, что горячий, как самовар. Но ничего не прожигаю. Только живые чувствуют мой жар, когда касаюсь. Но я стараюсь никого не задевать.
– Ты меняешься… нет, перерождаешься…
– Не приезжай сюда больше. Слышишь?
Он в упор уставился в глаза Пилота своим прежним пронзительным взглядом.
– Почему? – прошептал Пилот.
– Меня здесь не будет. Скоро. Завтра. Она заберет меня к себе домой. – Веня на мгновение умолк. – Это такой странный дом…
– Все-таки она тебя не оставила…
– Я вижу, как все будет. Я вообще много вижу теперь. Намного больше, чем раньше.
– Ты только про себя видишь? Или про всё?
– Не знаю. – Веня закрыл лицо ладонями, и Пилот увидел теплое оранжевое мерцание между пальцами мальчика.
– Я стану пылью. Она будет густая, как золотая пудра. Горячая и сияющая. Тогда я стану другим существом – без глаз и ушей я буду видеть и слышать. Буду чувствовать всё, вообще всё, только не могу объяснить как. Потом я весь упаду… ну, то есть провалюсь внутрь себя. Стану оранжевым шаром, который крутится так быстро, что не углядеть, будто просто висит на елке…
Она мне пошлет сигнал, и я улечу. Мое одеяло отбросит на соседнюю койку – Толян проснется и с перепугу заревет. Придет Степаныч, увидит, что меня нет, и поднимет шухер.
Пилот прикоснулся к стриженой голове мальчика. Его рука завибрировала, наливаясь оранжевым цветом и теплом. Пилот увидел вокруг смутные образы и руку отдернул.
– Ты в самом деле хочешь стать таким, как она?
– Очень.
– Наверное, потому, что она уже тебя изменила. Ведь ты теперь не обычный человек.
– А новую директрису тоже захотят уволить и даже в тюрьму посадить. Но ей ничего не будет.
– Было бы за что… – усмехнулся Пилот. – Она-то в чем виновата?
– Только в Липе.
– Знаешь, Венька, мы никому не судьи.
– Теперь неважно… – Веня помолчал. Махнул рукой и снова заговорил:
– Будет дознание, разные строгие дядьки понаедут – кто в форме, а кто без. Эти допрашивать всех станут и бумаги строчить. Еще пара насмешливых бородатых мужиков будет везде расхаживать, приборами мерять-измерять… Ученые из какого-то института. Про меня скажут, что в меня попала шаровая молния. Испепелила в прах, вроде такие случае известны.
– Оригинальная мысль…
– В общем, меня не найдут.