Новенький
Шрифт:
Я сижу с чувством, будто меня облили ведром помоев. Конечно, я всегда помнила мамины слова о том, что Дима якобы из неблагополучной семьи. Но мне в это никогда не верилось. Он хорошо одевается, хорошо учится. Я видела детей из неблагополучных семей, и они совершенно не такие, как Дима. Так что в какой-то момент я решила, что родительница или что-то перепутала, или слишком наговаривает. Может, Дима из неполной семьи, а мама путает это с неблагополучной?
— Мам, ты ошибаешься. Соболев из нормальный семьи, — осторожно
— У него мать и отчим — запойные алкаши, а брат находится под следствием. Еще у него есть эта дочка отчима, которую сейчас пихают ко мне в школу. Она ворует телефоны и деньги у одноклассников. Да и сам Соболев постоянно в предыдущей школе дрался и попадал в полицейский участок. Так что ничего нормального нет ни в этом парне, ни в его семье.
Каждое слово матери прилетает мне словно кирпич по голове. Я настолько в шоке, что не знаю, ни что ответить, ни как отреагировать. Ну и я просто не верю.
Вот не верю и все!
Дима хороший, умный и интересный. Да, он сломал Никите руку, и это, безусловно, плохой поступок, требующий осуждения и даже наказания. Но Дима нормальный, такой же, как все мы! Он не гопник, который курит сиги за гаражами и ходит в спортивных штанах с полосками по бокам.
Ведь подростки из неблагополучных семей именно такие? Грязные, вшивые двоечники, которые прогуливают уроки, забивают стрелки, щелкают семечки и курят дешевые сигареты.
А Дима совсем другой. Он не курит, а на вечеринке у Полежаевой не выпил ни капли и даже мне не позволил это сделать. Он стильно одевается, вкусно пахнет и хорошо учится.
— Мам, ты, наверное, с кем-то путаешь Соболева, — уверенно качаю головой. — Все, что ты сейчас сказала, не имеет к нему никакого отношения.
— Много ты знаешь! — огрызается. — Его мать дважды приходила ко мне пьяной! И еще смеет на меня жалобы писать!
— Какие, однако, алкаши прошаренные стали, — хохотнул папа. — Знают, куда жалобы писать.
— Я, наверное, тоже напишу на эту неблагополучную семейку, — мама продолжает негодовать. — Куда смотрит опека? Почему эти маргиналы в моей школе, а не в детском доме?
У меня кровь в жилах стынет от ее слов. Наверное, я даже перестала дышать. Мама продолжает говорить что-то еще: зло и эмоционально. Но я больше ее не слышу. Уши будто ватой забиты.
Прихожу в себя, только когда на мою ледяную руку опускается теплая ладошка Насти. Дергаюсь и недоуменно смотрю на сестру.
— … Этот негодяй в восьмом классе выбил зуб однокласснику, мне директор его предыдущей школы рассказала… — снова слышу жесткий голос матери.
Встаю со стула и тороплюсь к себе в комнату. Нет ни малейшего желания задерживаться на кухне и слушать все это про Диму.
Меня охватывает ледяной озноб. Я ложусь на кровать, свернувшись калачиком, и укрываюсь сверху покрывалом. Но мне все равно так холодно,
Мамины слова будто на репите снова и снова звучат в голове: «запойные алкаши», «брат под следствием», «сестра ворует», «маргиналы»…
Нет, нет, нет, это все не может иметь отношения к Диме. Он не такой, он не маргинал и не гопник. Он умный, хороший, самый лучший.
Ну, допустим, мама Димы может выпить алкоголь. Ну так-то практически все взрослые его пьют. И не только взрослые. Вчера на дне рождения Полежаевой некоторые ребята так нажрались, что облевали Лере ванную на первом этаже.
Да и что далеко ходить, мой папа тоже любит алкоголь. Футбол без пива он вообще не смотрит, а на даче летом у него обязательно коньяк под шашлык.
Но хоть я и не верю маминым рассказам, а все равно эта информация ложится тяжелым камнем на душу. Так это гадко и неприятно было слышать…
Я продолжаю лежать на кровати и дрожать от неизвестно откуда взявшегося озноба, когда в комнату раздается тихий стук.
— Что?? — рявкаю.
Приоткрывается дверь и заглядывает головка Настены.
— Соня, можно к тебе?
При виде сестры я чуть смягчаюсь.
— Да.
Настя закрывает дверь и бежит к кровати. Забирается ко мне под бочок и обнимает ручкой. Настя все слышала. Несмотря на то, что сестре всего лишь пять лет, она очень смышленая и все прекрасно понимает.
— Соня, а кто такой этот Соболев? — осторожно спрашивает через долгую паузу.
Мне не хочется говорить, что это тот самый мальчик, который недавно провожал нас до дома и так понравился сестре.
— Это Дима? — сама догадывается, когда я так и не отвечаю.
— Да, — произношу и чувствую тупую боль в сердце. — Не говори, пожалуйста, маме, что он нас провожал. Хорошо?
— Не скажу.
Я запускаю пальцы в мягкие волосы сестренки и принимаюсь их перебирать. Это немного успокаивает, но все равно я чувствую себя очень подавленной.
— А все, что сказала мама, это правда? — задает новый вопрос через некоторое время.
— Нет! Это не правда. Ты же видела, какой Дима хороший.
— Дааа. Он мне понравился. Он лучше, чем Никита. И вы с Димой очень красиво смотритесь вместе, — деловито заявляет.
Улыбаюсь ей в макушку, чувствуя, как меня немного отпускает. Прикрываю глаза и вспоминаю Диму. То, как он меня целовал и какие нежные слова шептал. В животе тут же происходит взрыв бабочек.
— Знаешь, Настя, а я тоже так считаю, — шепчу.
Глава 30.
Понедельник не задается с утра. Когда я вижу в чате нашего класса в ВК 300 непрочитанных сообщений за ночь, мое сердце предчувствует неладное. Открываю беседу и вижу, что все обсуждают пост в «Подслушано». Тут же фигурируют и наши с Лилей имена.