Новичкам - везёт...
Шрифт:
– Я ж тебе говорила, бестолочь - вправо езжай, там дома какие-то были. Спросили бы у кого дорогу.
– Да там развалины одни, кого ты там спрашивать собираешься?
– Ну и что дальше будем делать?! Так и будем по этим колдобинам кататься?
– Бензин уже на нуле. Подождем, может кто проедет.
– Ага, как бы до пенсии ждать не пришлось. Стемнело уже.
– Значит, здесь переночуем!
– Здесь?!
Неизвестно, чем бы закончилась перепалка, Седой, а следом и Атеист вышли к машине, Седой вежливо покашлял, привлекая внимание. У машины двое - невысокого роста сутулый мужичок и внушительных объёмов мадам, лиц в темноте не разобрать, но явно не молодожёны. Мужик вздрогнул, клацнул металлическими зубами, женщина испуганно ойкнула.
– Простите, если напугал. Вы так мило щебетали, неудобно прям вас отвлекать, но я тут краем уха услышал разговор, вы что-то говорили про развалины?
Мужик испуганно покосился на супругу, та медленно медленно, словно сонная, рассказала:
– Ну там с дороги поворот был, а вдалеке какие-то дома стояли.
– Далеко отсюда?
В разговор вступил мужик, с опаской покосившись на автомат в руках Седого:
– Где-то километров пять отсюда. На запад.
– Мужик махнул рукой назад.
– Там одни пустые коробки стоят, вряд ли кто живой есть.
Молчун медленно вынырнул из темноты, перепугав до смерти тетку.
– Седой, все тихо, эти одни тут.
Тётка, немного оправившись от испуга, поинтересовалась:
– Ребята, что здесь за чертовщина? Мы ж всегда по этой дороге ездили, и никогда ничего... А тут заблудились на ровном месте...
– А перед тем, как заблудиться, наверное, через туман ехали?
– Да, густой был туман, как молоко, и запах ещё мерзкий кругом, кислятиной химической воняло.
Седой усмехнулся, но в голосе Атеист различил грустные нотки:
– Тогда добро пожаловать в Стикс. Рассказывать долго, да и не поверите все равно. Двигайте на запад, там попроще выжить, посёлки встречаются чаще. Старайтесь не шуметь, не привлекайте внимания. Повезёт - поживете подольше.
Мужик озадаченно потер лоб, нахмурился, соображая над словами Седого. Наконец, покосившись на жену, спросил:
– А может проводите? У меня немного денег есть, я заплачу!
Рейдеры дружно рассмеялись.
– Можешь эти фантики оставить на память о прежней жизни. Давай так - докинешь нас до тех развалин, переночуете под нашей охраной, а завтра, по свету, решим, куда путь держать.
Мужик назвался Сергеем, мадам кокетливо представилась: "Элла". Сергей уселся за руль старенького "Мерседеса", завёл двигатель. Седой посоветовал:
– Выключи свет.
– А как ехать?
– мужик удивленно уставился на Седого, что сел рядом на пассажирское.
– Не видать же ни хрена!
– Давай я поведу!
Седой вышел, обогнул машину спереди, Сергей медленно вылез из-за руля, спросил неуверенно:
– А ты что - прям в темноте видишь?
– Вижу, не боись!
Атеист сел справа от тетки, слева мадам уперлась в могучее плечо Молчуна. Тесновато втроём, да ещё от женского тела идёт такое тепло и приятный аромат духов, неспокойно стало как то... на душе... Смешно сказать, но Атеисту неловко за свой оборванческий вид, выглядит похуже бомжа, да и еще назойливый запашок от нестиранных носков и немытого тела. Он осторожно поднял левую руку поскребсти заросший колючей щетиной подбородок, тот неистово зудит, словно облили кислотой. Локоть случайно проскользил по груди Эллы, почти не касаясь. Женщина покосилась на Атеиста, тот заскреб щетину с удвоенной силой, покраснел как рак, хорошо хоть в салоне темно.
Седой жал на газ, заставляя мужика бледнеть и охать, тот с ужасом ждал, что сейчас из темноты вынырнет какой-нибудь столб или дерево. Не доехали совсем чуть-чуть - метров двести. Двигатель вдруг зачихал, заработал с перебоями и вскоре затих вовсе.
– Кина не будет - электричество кончилось. Всё, выгружаемся, дальше пешочком.
Седой пошёл первым, настороженно вглядываясь в мёртвые коробки домов. Атеист следом, глаза немного привыкли, и луна подсвечивает из-за спины. Хоть и смутно, но видит напряженный силуэт Седого, тот движется бесшумно, словно бестелесный дух. Новичков поначалу взяли с собой, но Сергей то и дело спотыкался, глухо матерясь, не вести ж его за руку. Потому отправили обратно к машине, оставив для охраны Молчуна.
Домов в этом посёлке, или скорее хуторке, от силы десятка два, вытянулись длинной цепочкой в один ряд, идти пришлось по старым огородам, буйно заросшим бурьяном. Забора давно нет, лишь поваленные пролёты штакетника догнивают, рассыпаются в прах под ногой. Седой направился к домам, что стоят посередке.
– Мне кажется, или там кто-то прячется?
– прошептал Атеист, пристальнее вглядываясь в слепые окна крайнего справа дома.
– Где?
– На правом краю последний дом. Видишь? Там точно кто-то! Вон опять мелькнул!
Седой замер на месте, прищуренные глаза скользили по окраине посёлка, даже задержал дыхание, чтоб чего не пропустить. Наконец, выдохнул чуть слышно:
– Вижу! Кажись, опять бегун. О, ещё один. Да точно бегуны - стоят, качаются с пятки на носок.
– Чего делать-то будем? Завалим?
Седой оскалился, в полумраке блеснул белоснежный ряд зубов: