Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Ильин Павел

Таким образом, на допросе Суворов признал, что весной 1825 г. согласился участвовать в обществе, члены которого «занимались» государственным «благом» (цель и содержание занятий не раскрываются), но при этом сопроводил свое признание смягчающим обстоятельством: он согласился вступить только на условии, если не найдет в этом сообществе «ничего противного чувствам и совести».

При достаточно нечеткой формулировке цели тайного общества большое значение приобретало утверждение Суворова о его неосведомленности о заговоре 14 декабря, а в особенности обозначенные им «принципы» своего согласия участвовать в обществе, очень близкие традиционным дворянским ценностям верности служебному долгу, официально декларируемым и поощряемым Николаем I. Если бы такие формулировки содержались в первых показаниях других арестованных, то, возможно, число наказанных по итогам процесса могло несколько уменьшиться. В результате Суворов был «по снятии… допроса по высочайшему повелению тогда же освобожден» [87] .

87

Алфавит. С. 320. ВД. Т. XVI. С. 313.

Между

тем, сведения, полученные на единственном «предварительном» допросе, состоявшемся 23 декабря, и лишь частично отраженные в справке «Алфавита», не содержат главного. Вовлеченность Суворова в тайное общество, как выяснилось сразу же из показаний других лиц, была существенно большей. Почти одновременно с прощением следствие получило данные о том, что Суворов входил в число участников Южного общества в Петербурге. Глава Петербургского филиала Южного общества П. Н. Свистунов на своем первом допросе 23 декабря [88] , а также состоявшие в этом филиале А. С. Горожанский (еще ранее, 19 декабря), Ф. Ф. Вадковский (до 23 декабря) и З. Г. Чернышев (конец декабря) назвали Суворова среди своих сочленов. Тогда же, в конце декабря 1825 г. и начале января 1826 г., последовали показания об участии Суворова в тайном обществе от А. А. Бестужева и Е. П. Оболенского. Позднее, 26 апреля 1826 г., поступили показания от A. M. Муравьева, который назвал лицо, принявшее Суворова в петербургский филиал Южного общества – С. И. Кривцова, много лет учившегося за границей вместе с Суворовым. Муравьев свидетельствовал также о том, что лично сообщил Суворову план военного выступления, разработанный Оболенским и другими лидерами заговора [89] . Чрезвычайно характерны в этой связи показания А. И. Одоевского: в них речь идет о том, что принятого Одоевским корнета А. Е. Ринкевича затем, «со своей стороны», принял Суворов: иначе говоря, Суворов активно действовал как участник Петербургской организации Южного общества [90] .

88

Любопытно, что, согласно одному из мемуарных свидетельств, освобожденный 23 декабря Суворов столкнулся в Зимнем дворце с привезенным на допрос Свистуновым и шепнул ему: «Меня простил – авось простит и тебя» (Русский архив. 1897. Кн. 2. № 5. С. 141).

89

ВД. Т. XI. С. 201; Т. XIV. С. 332, 386, 390; Т. XV. С. 248; Т. XVIII. С. 255. Ср.: Коржов С. Н. Северный филиал Южного общества декабристов // 14 декабря 1825 года: Источники, исследования, историография, библиография. СПб.; Кишинев, 2000. Вып. 3. С. 136. См. также наш комментарий к воспоминаниям А. А. Суворова: 14 декабря 1825 года: Воспоминания очевидцев. СПб., 1999. С. 603–604.

90

ВД. Т. II. С. 262.

Мемуарное свидетельство М. И. Пущина дополняет картину: находясь во время следствия в крепости, он оказался соседом СИ. Кривцова, принявшего Суворова в тайное общество. Пущин убедил Кривцова не называть имени Суворова в своих показаниях: «Суворова я просил его не называть, потому что он еще в декабре был призываем государем, прощен и произведен в корнеты… Впоследствии Суворов мне сказал, что показание Кривцова могло бы его погубить» [91] . Кривцов действительно не назвал Суворова в своих показаниях. Таким образом, на следствии выяснилось, что Суворов непосредственно входил в число петербургских «южан» – как известно, радикально настроенных, ориентированных П. И. Пестелем и М. И. Муравьевым-Апостолом на установление после переворота республиканского правления, знал о планах выступления 14 декабря и принимал в тайное общество новых членов. Налицо был достаточно серьезный с точки зрения «состав преступления», который в других случаях вел подследственного к преданию Верховному уголовному суду и суровому приговору. Но в случае Суворова этого не произошло.

91

Русский архив. 1908. Кн. 3. № 11. С. 442.

Большой объем обвиняющей информации об участии Суворова в Южном обществе, возможной его осведомленности о «республиканской цели», об участии в заговоре 1825 г. и знании им плана восстания фактически не был учтен следствием, причастность его к декабристскому обществу в итоговых документах расследования ограничилась по существу сообщением о неясных контактах с Одоевским, при том что показания подследственных содержали достаточно конкретные сведения о деятельности Суворова в тайном обществе. Несмотря на собранный следствием обвинительный материал, распоряжения о новом привлечении Суворова к процессу не последовало. Во всяком случае, не сохранилось никаких следов запроса Комитета о новом аресте Суворова, дальнейшие разыскания о нем не проводились. Прощение, дарованное ему императором после «предварительного» допроса, не было нарушено.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что справка «Алфавита» Боровкова не в полной мере отражает факт признания Суворовым своего участия в тайном обществе, равно как и другую, полученную следствием позднее, информацию. Видимо, после «высочайшего прощения» сбор и анализ поступавших обвинительных данных, касающихся освобожденных от следствия лиц, прекращался или значительным образом ослабевал. Кроме того, сам факт прощения накладывал свою печать на последующую обработку данных: обвинительные показания в данном случае существенно смягчались. В результате этого в тексте итогового справочного документа следствия было значительно ослаблено серьезное обвиняющее значение установленного факта знакомства Суворова с целью тайного общества, его вступления в конспиративный союз.

Рассказ об освобождении А. А. Суворова – внука знаменитого полководца, прощенного императором, с течением времени приобрел характер исторического анекдота. Он, как правило, не содержал упоминаний об участии

Суворова в тайном обществе, которое стало известно следствию из целого ряда показаний. В этой традиции, чаще всего, «замешанный в событиях» Суворов предстает как человек, арестованный по ошибке, невинно, только вследствие дружбы с некоторыми из заговорщиков. В качестве основания для привлечения его к допросу выступают «связи» молодого человека, его «высказывания» и лишь иногда глухо, в предположительном смысле упоминается участие в тайных обществах: «…возможно, некоторые [его] действия должны были повлечь за собой суровые последствия». Но в этом случае особенно наглядно проступают намерения императора освободить Суворова: «Вопросы государя… были составлены так, что осужденный неминуемо должен был быть оправдан. Казалось, его допрашивал не судья, но защитник…» [92] .

92

Ансело Ф. Шесть месяцев в России. С. 84–85. Здесь налицо неточность автора или перевода: речь должна идти не об «осужденном», а о «подозреваемом».

Варианты этого рассказа были не раз опубликованы; некоторые из них повествуют о реальном участии в заговоре Суворова, который «принес повинную голову» императору [93] . Чаще всего они воспроизводились как яркое свидетельство справедливости, благородства и великодушия Николая I, который простил и освободил нескольких лиц, «не причастных к заговору». Не совсем логичное построение рассказов (за что же прощать, если виновность заключалась только в дружеских связях с некоторыми заговорщиками?) затенялось яркими красками благородного поступка императора, простившего внука Суворова:

93

Остзейский вестник. 1859. № 3. С. 2–3; Русская старина. 1882. Т. 33. № 3. С. 829; Русский архив. 1897. Кн. 2. № 5. С. 141; 1898. Кн. 1. № 2. С. 297.

«– Как, и ты здесь?

– Я не виноват, Государь!..

– Даешь слово?

– Даю.

– Ступай домой; внук великого Суворова не может быть изменником отечеству…» [94] .

Как утверждают другие рассказы, в ходе допроса вполне выяснилась невиновность Суворова. Освобожденный впоследствии сам любил вспоминать об этом эпизоде своей биографии [95] . Этот случай – яркий пример того, как в анекдотических рассказах прощение императором выявленной вины участника заговора трансформировалось в представление о справедливом решении монарха, освободившего невиновного (или мало виновного) человека, «случайно» вовлеченного в следственный процесс.

94

См., например: Д[убровин] Н. Несколько слов в память императора Николая I-го // Русская старина. 1896. Т. 96. № 6. С. 458.

95

Там же.

По оценке современных исследователей, Суворову «было сделано несомненное снисхождение» [96] ; один из деятельных участников тайного общества в Петербурге был освобожден от следствия и расследование в его отношении полностью прекращено.

Корнет л.-гв. Конного полка Федор Васильевич Барыков был арестован и привлечен к следствию на основании доноса И. В. Шервуда, узнавшего об участии его в тайном обществе от своего главного источника информации – Ф. Ф. Вадковского. На допросе, состоявшемся между 15 и 18 декабря и записанном Левашевым, Барыков показал, что «в октябре 1825 года, во время проезда его через Курск, Вадковский открыл ему существование общества, желавшего представительного правления, сказав, что общество сие в сношении с чужими краями и что Бенжамен Констан занимается приготовлением конституции. Описав пленительными красками картину будущего, Вадковский вопросил его: „Не правда ли, что вы разделяете мои мысли?“. Отвечая утвердительно, Барыков присовокупил, что он полагает, что конституция могла бы доставить благоденствие» [97] . После допроса, снятого Левашевым, как гласит справка «Алфавита», Барыков был «по высочайшему повелению освобожден».

96

Старк В. П. Портреты и лица. СПб., 1995. С. 194.

97

Алфавит. С. 221; ГАРФ. Ф. 48. Оп. 1. Д. 227. Л. 2–2 об. Ср.: Коржов С. Н. Северный филиал Южного общества… С. 137–138.

Дальнейшее следствие в его отношении не проводилось, несмотря на полученные вскоре данные, подтверждавшие знание им цели тайного общества – достижения конституции. Об участии Барыкова в тайном обществе показали на первых своих допросах Ф. Ф. Вадковский (до 23 декабря), П. Н. Свистунов (23 декабря) и З. Г. Чернышев (конец декабря). 29 декабря Свистунов показал, что в конце ноября 1825 г. Барыков, прибыв в Петербург, привез ему записку от Вадковского, в которой говорилось о принятии Барыкова в тайное общество [98] . В своих показаниях от 6 января 1826 г. Вадковский отверг свидетельство Барыкова о том, что он говорил о сочинении Б. Констаном конституции для России, и просил очной ставки. Она не состоялась, так как Барыков к тому времени был прощен и освобожден от следствия [99] .

98

ВД. Т. XI. С. 201, 206, 208; Т. XIV. С. 332, 340; Т. XV. С. 248.

99

ВД. Т. XI. С. 206.