Новогодние неприятности, или Семья напрокат
Шрифт:
— А она не передумает? Никуда не уедет?
Судорожно сглотнув, малышка сбивается на взволнованный шепот, а я отчетливо понимаю, что оторву Инне голову, если она опять предаст ребенка.
— Не знаю, милая. Не могу обещать, — недолго помешкав, отвечает Демьян и накрывает крохотную Алискину ладонь своей лапищей. Не врет, и это мне очень нравится. — Если ты не хочешь…
— Хочу!
Перебив Ларина, испуганно тарабанит Лиса и робко улыбается, напоминая маленькое солнышко. Нуждается в родной матери не меньше, чем в отце, кто бы что ни говорил.
Глава 17.1
Демьян
—
Подняв воротник пальто, я утыкаюсь носом в колючую ткань, подхожу к киоску и неторопливо изучаю информационную вывеску. Останавливаюсь на хот-доге и кофе и спустя пару минут вгрызаюсь в горячую сочную сосиску под завистливые вздохи Парфенова.
Желудок радостно бурчит от проваливающейся в него пищи, Ленчик же недружелюбно косится в мою сторону и шумно сглатывает скопившуюся во рту слюну. С прошлой недели он сидит на какой-то новомодной диете, употребляет все пресное и зеленое и ненавидит весь мир.
— Я отменил. Но я категорически против. Слышишь, Демьян? До твоей помолвки — четыре дня. С Юлей надо как следует поработать. Сказать, как себя вести, кому улыбаться, что говорить.
— Я уверен, Юля прекрасно со всем справится и без твоих указаний.
— Демьян!
— Ленчик!
Намеренно повышаю голос, напоминая помощнику, кто здесь главный, и продолжаю с аппетитом поедать свой хот-дог, обильно политый горчицей и кетчупом.
В преддверии праздников организм все больше хочет лениться и все меньше настроен пахать. Мы и так за сегодня посетили три школы, реабилитационный центр и дворец культуры. Проблемы у всех одни и те же. Не отремонтирован актовый зал, устарело оборудование, компания, выигравшая тендер, поставляет некачественную еду и далее по списку.
Одинаковые просьбы. Одинаково скорбные лица, смешавшиеся в одно размазанное пятно. И я — сморщенный лимон, из которого выжали все соки.
— Сейчас я еду с дочкой на каток. И это не обсуждается, ясно? А ты купи себе стейк и перестань кидаться на людей.
Покончив с перекусом, я выкидываю мусор в урну и впопыхах допиваю остывающий кофе, пока Ленчик забавно пыхтит и пыжится, думая, что сказать. Бормочет что-то нечленораздельное и наверняка обидное, после чего обреченно закатывает глаза.
— Да делай, что хочешь. В кино, на каток, хоть на Северный полюс. Только потом не удивляйся, когда Лебедев тебя обскачет.
— И тебе хорошего вечера, Лень!
Ухмыльнувшись, я бросаю пожелание в спину крутанувшемуся на пятках Парфенову и устремляюсь к припарковавшемуся рядом с бордюром автомобилю. Захар опустил стекло, чтобы Алиска могла беспрепятственно высунуться из окна и мне помахать.
— Привет, солнышко.
Проскальзываю на заднее сидение к дочери и, по обыкновению, прижимаю ее к своему боку. Ощущаю, как постепенно в душе воцаряется покой, и безмятежно наблюдаю за тем, как проносятся мимо здания, машины, люди. Все куда-то спешат, раздраженно друг другу сигналят и перестраиваются из ряда в ряд, не включая поворотники и нарушая все мыслимые правила.
Я же терпеливо жду, пока мы доползем до Манежной площади и двинемся к катку под открытым небом.
— Езжай домой, Захар. Обратно мы на такси.
— Спасибо, шеф!
Обрадованный, Терентьев бойко сигналит нам на прощание и осторожно вливается в семафорящий автомобильный поток. Мы же с Алисой медленно бредем по заснеженному тротуару и во все глаза рассматриваем огромную елку с десятком гирлянд, протянувшихся от ее макушки вниз.
Все такое яркое, светящееся, нарядное, что хочется мгновенно приобщиться к этому волшебному празднику. Кинуть монетку распевающему хиты Цоя гитаристу, которого вскоре наверняка шуганут менты. Сделать дурашливое селфи на фоне Воскресенских ворот, загадать желание на «нулевом километре», приобрести в одной из выстроившихся в рядок палаток яблок в карамели.
— Дайте четыре штуки, пожалуйста.
От покупки ароматного лакомства удержаться не удается. При виде румяной торговки, призывающей попробовать пряники, горячий шоколад и те самые яблоки, ноги невольно шагают к киоску, а руки уже шарят по карманам в поисках нужной купюры.
Алиска довольно попискивает рядом и с радостью забирает угощение. Я же не спешу пробовать свою порцию, желая разделить момент вместе с Юлей.
— Вку-у-усно! — с набитым ртом сообщает Лиса и с упоением причмокивает, не забывая рассматривать елочные игрушки, висящие на ветках.
Миновав небольшой пятачок с заветным бронзовым знаком, где сгрудились туристы, мы ныряем в арку и идем к аттракциону, рядом с которым договорились встретиться. Притормаживаем, позволяя стайке подростков нас опередить, и приближаемся к карусели с белыми лошадями и красно-белыми полотнами.
Юля возникает в метре от нас спустя пару секунд, будто из воздуха материализуется, и ковыряет носком удобных ботинок с толстой подошвой снег. На ней короткий ярко-желтый пуховик, плотные черные джинсы, светло-бежевая вязаная шапка и такого же цвета рукавицы.
Щеки — румяные от мороза. Глаза восторженно блестят. Губы тронуты бесцветным блеском. Смешная такая и милая одновременно.
— Я, кажется, немного задержалась. Извините.
— Ты вовремя.
Качаю головой, отказываясь считать две минуты за опоздание, и раскрываю для Сладковой в объятья. Принимаю в них раскрасневшуюся Юльку, попутно проклиная ее объемную куртку, и невольно улыбаюсь, втайне надеясь, что Инна пропустит запланированное мероприятие.
– -> Листаем, прода сегодня двойная.
Глава 17.2
Стою так недолго, таская ноздрями Юлькин аромат. Она пахнет кофейными зернами, корицей и уютом, от которого тепло расползается по всему телу.
— Держи, — вручаю ей яблоко на палочке и спустя пару мгновений слышу довольное.
— Вку-у-усно!
Юля откусывает кусочек за кусочком, пачкая губы в карамели, а я думаю, что в этом и есть счастье. В озорных ямочках, во вздернутом маленьком носе, в сияющих небесно-голубых омутах. В поздних разговорах на кухне с выключенным светом, в свернувшейся клубочком под одеялом девушке, в питательных завтраках, приготовленных с любовью.