Новые боги: Дважды воскрешенный

Долгих Дней

На первый взгляд, все казалось довольно просто. Пересечь земли, оставленные орками, заодно выжигая шаманскую магию. После пересечь земли, которые орки ещё не оставили. Тут посложнее, но если идти лесами и переправляться через реки вплавь или вброд, то можно не привлекать внимания аборигенов. Найти гору Хсаруса и вход в нее. Войти и выжечь амулеты. Тут я надеялся на своего спутника, который, как мне помнится по летописям, был тот еще убивец, и мог бы отвлечь внимание прислужников бога-демона, пока я доберусь до шаманов.

Однако меня терзали мысли, что дорога будет совсем

несладкой. Насколько я помню начертание этих земель, нам предстоял путь по лесам, полным нечисти. По пустошам, полным призраков. По неиспользуемым трактам, на которых на всякий случай приготовили засады все, кому не очень лень. Изредка будут попадаться настоящие города-крепости, в которых живут нормальные люди, привыкшие обороняться от полчищ орков. Там были и крепкие отряды, и сильные маги, и забитые амбары на случай долгих осад. Мысленно сделал себе заметку - проложить маршрут так, чтобы такие города нам попадались как можно чаще.

Гарут молча ехал, не пытаясь понукать своего доходягу. То ли сообразил, что это бесполезно, то ли задумался о чем-то своем. Я благоразумно не приставал с расспросами, хоть и хотелось услышать рассказы о богах, безднах ада и пресветлых чертогах. Успеется, решил я смиренно, как полагается монаху.

– А сколько до той заставы ехать?
– вдруг спросил он.
– До зимы обернемся?

– Два дня, - ответил я.
– К завтрашнему вечеру должны приехать...

– На это можешь смело не рассчитывать, - усмехнулся Гарут.
– Мне в одно место заехать надо. Почти по пути, но полдня уйдет все равно.

– А что за место? И почему тебе туда так приспичило?

– Гомлина падь. Там у меня схрон.

– Гомлина падь, - задумчиво повторил я.
– Это не то ли место, где знаменитый поганый колодец с тварями?

– То. Извини, но тварей там уже нет. Как и колодца.

– Небось, все твари за тобой пошли, - не удержался я.

Гарут как-то странно на меня посмотрел и кивнул.

– За мной. Если ты имеешь ввиду то, что я их оттуда увел. А если ты, монась вонючая, - вдруг сменил он тон на угрожающий, - вдруг подумаешь, что я ее использовал, чтобы детишек ловить и в жертву приносить - тут же по лысине получишь, понял?

– А что, не так?
– отважно возразил я. Венец все же призывал быть отважными духом.

– Не так! Ни хрена не так! Дуп расх пих задницу тому, кто это придумал!

Он бушевал еще минут десять, иногда дергая поводья лошади, шугающейся таких пылких речей. Видимо, его и правда зацепила эта история. Посему не стал я перечить - падь так падь, гомлины там не водятся давно, а кто обнаружится - отпугнем костром. Проклятое это место. Но давно утратившее темную силу.

Живописные у монастыря места. Природа почти неухоженная, в том смысле, что неиспорченная человеком или еще кем похуже. Дорога, накатанная широкими колесами обозов, словно сама стелилась под ноги. Вернее, под копыта. Она начиналась у ворот монастыря и ползла змеей вниз по холму, у подножия которого положено быть деревеньке или хотя бы одному хутору. Но земля здесь совсем не родила, и люди селились поближе к городам. И под защитой, и при полях, хоть

и дань платить надо. А тут только леса и поля сменяли друг друга... пока не попадались земли, где бесчинствовали орки. Жить там они не могли по определению, только бесчинствовать.

***

Гомлин был невысокий. Для гомлина. Всего лишь метра три высотой. И в руках у него была вовсе не дубина, как было описано в книгах. Просто палка. Очень толстая палка. Со среднее деревце.

– Ырр?
– спросил он, нависая над лошадью Гарута. Лошадь потупилась, попятилась. Кажется, она затруднялась ему ответить.

Гарут щелкнул пальцами, привлекая внимание гомлина. Тот похмурился, поскрипел извилинами и, наконец, перевел взгляд на него.

– Хурр?

– Дэм, есть чем его заинтересовать?
– тихо, почти не шевеля губами, спросил Гарут.

– Что?
– не понял я.

– Эти твари падки на все необычное или блестящее.

Я пошарил у себя в седельной сумке и выудил стальной кубок, из которого привык пить монастырское вино. К слову, кислое и недобродившее.

– Давай это сюда!

– Погоди, - возразил я, - может еще чего найду... А этот кубок пригодится...

– Да где он тебе может пригодится?! На привале у родника? У нашего друга сейчас лопнет терпение...

Я мысленно махнул рукой и перебросил ему кубок.

– Гом! Гом!
– Гарут помахал сверкающим сосудом в воздухе.
– На!

– Ррр, - одобрил гомлин и молниеносным движением выхватил кубок. Покрутил, понюхал, попробовал на зуб. Потом потер о свою жесткую шерсть на груди и поднес к глазам. Псевдогномья сталь тускло отсвечивала. Люди, пожертвовавшие нам котомку с барахлом, на мой взгляд, были ворами, который ночь застала в дороге неподалеку от монастыря, а своим лишним хламом они расплатились... то есть, отблагодарили за приют. Кубки из стали делали гномы, но этот по качеству до гномьих стандартов явно не дотягивал. Хотя, он не ржавел и не гнулся. Даже в крепких гомлинских лапах.

– Ыыы.
– Великан отошел на обочину дороги, играясь с кубком и давая нам проехать. Лошади не заставили себя упрашивать и бодрой рысью припустили в редкий лес.

– Жаль кубок, - сказал я.

– Камней в нем нет, сталь паршивая... дорог как память?

– Вроде того, - усмехнулся я.
– Он попал ко мне от очень интересных людей.

– И с какими же интересными людьми общаются монахи-отшельники?

– Не отшельники, а стражи приграничья...

– Ха-ха. Стражи.
– Гарут искренне веселился.
– Оплот последней милости.

– Между прочим, в этом оплоте ожила статуя Создателя.

– Ожила потому, что монастырь ваш крайний, и от него ковылять до орков ближе.

– Хам, - покачал я головой.

– Прагматик, - возразил Гарут.
– И ты никакой не избранный, чего бы там ты себе не навоображал.

– Да я и не...
– начал я и осекся. Разумеется, я не думал, что Господь избрал меня для великой миссии, долго думая и рассматривая нити моей судьбы. Но я после этих слов понемногу начинал беситься. Нет, грешно это. Я монах, я должен смиренно исполнить волю Его.