Новый американский молитвенник
Шрифт:
— Важных, — тупо повторил я. — И насколько важных?
— Несколько газетчиков и телевизионщики. Один из «Чикагских медведей». Не помню, кто именно. Но очень милый. Клянется, что «Молитвенник» просто перевернул его игру. Роджер Эберт [22] тоже придет.
— Эберт? Господи Иисусе, вот кого я ненавижу! Поклонник всех дерьмовых фильмов на свете! — Я стряхнул пепел с сигареты прямо на пол. — Будь я киношкой, то наверняка бы ему понравился.
22
Роджер
— Вардлин, ради бога! Только не сойди с ума, как раз когда миллион долларов вот-вот упадет тебе в карман!
— С чего мне сходить, когда я и так уже сумасшедший.
— Ну так держи хвост пистолетом! — Она пошарила глазами по залу, ища, куда бы девать сигарету, ничего не нашла и загасила ее сбоку о кафедру. — Хоть бы Джин поскорее пришла, — сказала она, имея в виду моего пресс-агента Джин Сингер. — Нам с ней до начала вечеринки еще кучу всего надо успеть.
— Жирный, тупой долбаный эльф!
— Это ты все про Роджера Эберта? Чем он тебе так не угодил?
— Так сразу и не скажешь. Глупо, сам знаю.
Она ждала, когда я продолжу.
— Просто, пока я сидел, он был для меня чем-то вроде бога, — сказал я. — Я серьезно считал его великим критиком и поэтому составлял список фильмов, которые он рекомендовал. И вот я вышел, посмотрел их все до одного, и они все оказались дерьмом! Все без исключения, понимаешь!
— О вкусах не спорят.
— И почему я сразу его не раскусил! — продолжал я. — Вот, например, один из его любимых фильмов… там еще снималась девчонка, которая играет Баффи, помнишь? Ну, про волшебного краба. [23] Только тот, кому хорошо заплатили, может хвалить эту лабуду. Или у него вместо мозгов белка в колесе.
— Говорят, в общении он милашка.
— Если бы какой-нибудь зэк опустил меня так, как это сделал он, я бы ему накостылял. Понимаешь, я на него вроде как рассчитывал. Мечтал, как выйду на свободу и посмотрю все крутые фильмы, о которых писал Роджер. Но стоило мне начать смотреть, как мне сразу же захотелось напинать его жирную задницу. И до сих пор хочется.
23
Имеется в виду романтическая комедия Марка Тарлова «Просто неотразима» (1999) с Сарой Мишель Геллар и Шоном Патриком Фланери в главных ролях, также известная по-русски как «Устоять невозможно».
Сью подбоченилась:
— Так ты будешь вести себя прилично сегодня вечером или нет?
— А когда я вел себя неприлично?
— Никогда. Но я чую назревающий бунт. А завтра у нас Ларри Кинг. [24] Поэтому неплохо было бы перенести мордобой на потом.
В дверь громко постучали. Все еще напуганный, точно едва ушедший от погони лис, я обернулся на стук.
— Я открою.
Сью шагнула к двери и приоткрыла маленькую щелочку. Гул за дверью мгновенно усилился. Я слышал, как она велела кому-то прислать охрану в коридор, потом сказала:
24
Ларри
— Подождите минутку, — и прикрыла дверь. Затем подошла ко мне, озадаченная. — Джин привела человека, который заявляет, что он твой отец.
Мои связи с семьей отошли в область преданий так давно, что теперь сама мысль об отце, стоящем за дверью на расстоянии всего нескольких шагов от меня, вызвала даже не удивление, а куда более слабую эмоцию, — нечто подобное чувствуешь, когда какой-нибудь банальный предмет, вроде пуговицы или шара для боулинга, который ты считал безвозвратно потерянным, вдруг обнаруживается в совершенно неожиданном месте.
— Хочешь с ним поговорить? — спросила Сью.
— Только этого мне сегодня и не хватало, — ответил я.
— Так да или нет?
— Сам не знаю.
Она явно не знала, на что решиться.
— Ладно, веди его, — сказал я. — Только сама не уходи. Наша семейная встреча наверняка будет предельно краткой.
Она открыла дверь, и я увидел его. Моего отца. Он был в замасленной автомобильной куртке с воротником из кожзаменителя, а в руках крутил видавшую виды бейсбольную кепку с надписью «Морские ястребы». Двадцать с лишним лет не прошли для него бесследно. Волосы у него поседели, и даже кожа стала серой, как бывает у фабричных рабочих со стажем. Грудь впала, зато обозначилось пивное брюшко. Ноги отощали. Но физиономия висельника с тяжелой челюстью осталась прежней, — ни морщины, ни многочисленные пигментные пятна не в силах были скрыть отпечатка угрюмой души. Шаркающей походкой он приблизился ко мне, стыдливо, точно стесняясь, пробормотал: «Вардлин», слабо пожал мне руку и отступил назад. На меня вдруг накатило неприятное ощущение дежавю.
— Что ты делаешь в Чикаго? — спросил я. — Когда я в последний раз о тебе слышал, ты был еще в Спокейне.
— Мы переехали в Чикаго, чтобы твоя мать была поближе к сестре, — ответил он. — Тетя Пола, ты помнишь.
— Помню имя. Лично ее знать, я, кажется, не имел удовольствия.
Я думал, он начнет спорить, но он помолчал и сказал только:
— Ну, может, и нет.
Казалось, он не знает, что сказать дальше, и я пришел ему на выручку:
— Давненько мы с тобой не видались, а?
Он кивнул:
— Да-а. Немало воды утекло.
Потом глянул на Сью и добавил:
— Я Вард.
Сью представилась моим редактором, и он заметил:
— Похоже, мой парень скоро станет большой шишкой.
— Больше, чем штат Техас! — ответила она с напускной жизнерадостностью.
Он снова кивнул и повернулся ко мне:
— Мама тоже хотела прийти. Но у нее проблемы со здоровьем. Твой брат переехал в Даллас, работает на «Мобил». Сестра готовится подарить нам еще одного внука. Четвертого уже.
— Передавай привет, когда будешь с ними разговаривать, — отозвался я.
— А как же. Уж конечно, передам.
Последовала напряженная пауза. Гул в коридоре нарастал, словно рокот отдаленного камнепада. Сью глазела на нас как зачарованная и, по-моему, была слегка шокирована. Я начинал злиться. Не на отца и не на Сью конкретно, а на обстоятельства вообще.
— Ну, — сказал я, — просто так ты бы явно не пришел… То есть, я хочу сказать, если нужна помощь, то давай выкладывай.