Новый Библейский Комментарий Часть 2 (Ветхий Завет)

Карсон Дональд

6—7 Эти стихи — почти точное повторение стихов 4:16—3. Женщины готовы подолгу слушать одни и те же комплименты. Она не говорит ему: «Ах, я уже слышала это от тебя не раз», и он снова подчеркивает красоту ее ниспадающих каскадом черных волос, белизну ее прекрасных зубов и нежную прелесть розовых щек. Разве это все не напоминает ей об их первой брачной ночи, когда он говорил ей те же слова? 8—9 Однако он не ограничивается сказанным ранее и добавляет новые краски к ее портрету. Он уверяет ее, что она для него единственная и нет ей равных. Можно ли сказать больше? Здесь полное прощение; его любовь к ней не изменилась ни на йоту. 10 Хор придворных женщин вторит царю, восхваляя ее несравненную, лучезарную и сияющую красоту: Блистающая,

как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце. Вероятно, она просияла, ощутив прощающую нежность его любви (здесь глубокий контраст с темнотой ночи, описанной в гл. 5).

6:11–7:1 Ореховый сад. Толкование ст. 11–12 представляет серьезные трудности, тем более, что смысл ст. 12 в еврейском тексте не совсем ясен. Скорее всего, эти слова принадлежат Суламите. Она бродит по ореховому саду, думая о своем любимом и радостно убеждаясь, что в их отношениях снова наступила весна. Совершенно неожиданно для себя она оказалась сидящей в царской колеснице, несомненно самой парадной, на виду у всего народа. Это публичное свидетельство их полного примирения. Они снова вместе, празднуют новую весну своих отношений. Снова расцвет любви, и нет больше «лисенят», которые могут испортить весеннее цветение (2:15).

7:1 Все женщины при дворе просят ее обернуться, чтобы снова увидеть ее лицо, на котором отразилась вся гамма ее чувств, счастье любви и радость примирения. Вторая половина стиха передает восхищение царя, наблюдающего реакцию восторженных женщин. Он очарован, происходящее кажется ему красочным хороводом.

7:2–10а Восхваление красоты Суламиты. В этих стихах царь еще раз восхваляет красоту своей возлюбленной. Это кульминация их примирения; описание совершенств Суламиты напоминает отчасти приводимое ранее в гл. 4, где речь шла о первой брачной ночи. Необходимо отметить несколько моментов. Прежде всего, близость влюбленных могла быть дарована Господом как знак полного примирения. Во–вторых, это описание отличается гораздо большей чувственностью (даже по сравнению с описанием их брачной ночи): оно начинается снизу: ноги, бедра, живот. В–третьих, он, вероятно, хочет вызвать в ней воспоминания о той первой ночи, когда они слились в объятиях, тем самым подчеркивая, что ничего не изменилось. Он любуется ее красотой, для него она несравненна и прекрасна во всем — с ног до головы.

2 Ноги тоже могут вызывать восхищение, и не только «ноги благовестника» (Ис. 52:7). Совершенство ее форм подобно произведению рук искусного мастера. 3 Живот ее сравнивается с округлой чашей, полной прекрасного вина, которое не истощается. Похоже, что на востоке того времени мужчины предпочитали женщин с достаточно пышными формами! 4 Сравнение грудей с козлятами и серной вызывают чувственные ассоциации, напоминая нежные прикосновения. 5 Ее шея как столп из слоновой кости; подчеркивается благородство осанки: она высоко держала голову на стройной и нежной шее. Глаза, как озерки Есевонские, ясные и спокойные, поэтому глядеть в ее глаза — значит насыщаться восхитительной свежестью и покоем. Фраза башня Ливанская, обращенная к Дамаску указывает на крепкую защиту. Сирия со своей столицей Дамаском была извечным врагом Израиля. Идеалы красоты меняются, и вполне возможно, что в прошлые эпохи крупный нос был в моде.

6 Гора Кармил славилась своей красотой и величественностью. Лицо Суламиты — венец ее красоты. Пленительное очарование женских волос часто воспевается поэтами; вот и здесь: царь увлечен… кудрями. 7 Вся она восхитительна и прекрасна своей «миловидностью», все в ней глубоко трогает и притягивает царя.

8—10 Ее стройный стан сравнивается с пальмой, высокой, стройной и грациозной.

Ее груди уподобляются виноградной кисти; ему хочется их ласкать, наслаждаться ими. Лаская ее груди, он постепенно приближается к ее устам, пьянящим его, как вино. Поцелуи пьянят и услаждают его. Суламита,

отвечая, подхватывает этот образ вина, «которое течет прямо к другу». После ласк они в изнеможении («утомленные») засыпают в объятиях друг друга.

7:11 — 8:4 Суламита полностью отдается своему чувству. Суламита порывисто заявляет, что она всецело принадлежит своему супругу. 11 Это заверение в безраздельной взаимной любви (см. также: 2:16 и 6:3). Здесь она добавляет еще одну фразу: ко мне обращено желание его. Именно в его страстной любви находит она свое укрытие и защиту. Так и мы находим свою безопасность в вечной любви Христа к нам. Бог Сам дает нам обетование: «…приму вас Себе в народ и буду вам Богом» (Исх. 6:7).

12 Суламита берет инициативу в свои руки и зовет любимого на лоно природы, чтобы насладиться ее красотами и друг другом. Она понимает, что ее инициатива не покажется мужу дерзкой или неуместной. 13 Здесь говорится о весеннем пробуждении природы, но ведь о весне уже шла речь ранее. Скорее всего это образ их отношений, которые столь восхитительны, что уподобляются вечной весне. Разве это не идеальные отношения Христа со Своей Церковью? Вечное цветение, вечное предвкушение новых плодов (см.: Ин.7:38; 15:1–11). 14 Мандрагоры не только благоуханные растения с привораживающим ароматом, но (как утверждается) обладают свойствами, возбуждающими половое влечение. Она как будто говорит: «Давай создадим обстановку, достойную нашей любви». Речь идет не только о том, что она заранее готовилась, обдумывала все, собирая «плоды, новые и старые»; здесь еще и иносказание — две замечательные идеи о наших отношениях со Христом и друг с другом. Во–первых, изъявления любви могут идти и хорошо известными, проторенными путями, и находить новые, еще неизведанные. Во–вторых, настоящая любовь должна быть прозорливой. В ней должна отражаться любовь Господа, Который приготовил нетленные сокровища для любящих Его (Ин. 14:3; 1 Пет. 1:4).

8:1—4 Суламита жаждет теснейшего общения со своим возлюбленным. Открытое проявление нежных чувств женщины было неприемлемо для древнего Израиля — даже по отношения к мужу. Именно поэтому она хочет быть и его сестрой, чтобы она могла поцеловать его, когда и где она захочет, даже на рыночной площади, не опасаясь осуждения людей. Но она понимает необходимость самоконтроля, она знает правила приличия и не забыла мудрых наставлений своей матери, в дом которой она и хочет привести своего мужа. Родители должны учить своих детей искусству общения, учтивости и обходительности. 3 Снова она в радостном ожидании того момента, когда они утонут в объятиях друг друга, и его рука будет покоиться под ее головой. Любовные грезы составляют неотъемлемую часть любви. Но это нечто совсем другое, нежели мечтания о незаконной связи. Ст. 4 повторяет, как своего рода рефрен, сказанное в 2:7 и 3:5.

8:5—14 Природа истинной любви

Описание истинной любви предваряется риторическим вопросом. Влюбленная пара совершает дивную прогулку на лоне природы; Суламита прильнула к своему мужу, опираясь на его сильную руку. «Кто это?» — вопрошает автор. Ответить предоставляется жене. Она возвращает нас прежде всего к воспоминаниям о времени их любовных свиданий на его родине. Там, где возникла эта любовь, — на его родине, она зародилась из любви его матери и его отца, а теперь здесь второе рождение его настоящей любви к Суламите. Время и обстоятельства одни и те же. Здесь нет ничего противоестественного. Принцип преемственности должен главенствовать в каждом сексуальном союзе.

6–7 В этих стихах выражена основная мысль книги: о высоком достоинстве и необоримой силе настоящей любви. Печать — видимый всем знак права на собственность. Суламита хочет объявить всем, что она всецело принадлежит мужу (ср.: 2 Тим. 2:19). Печать должна быть поставлена в двух местах: на его сердце и на руке (символ физической силы). Он владеет ею безраздельно, любит ее и служит ей опорой. Более того, истинная любовь крепка, как смерть, то есть непреодолима.