"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Поднявшись на ноги и отерев рукой кровь со лба, граф с ужасом увидел в паре кабельтовых от себя хищный силуэт гигантской подводной лодки…
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПЛАНЕТАРИЙ. 1 декабря 1921 года.
Идея посетить планетарий принадлежала Маше. Я не возражал. В конце концов, это не только первый в мире планетарий, но и самый большой на Земле на ближайшие сто лет, если мне не изменяла память. Впрочем, кому я только вот давеча рассказывал о том, что история ускорилась? То-то же!
По плану, первый планетарий должен был возникнуть
Единственное препятствие — визит Императора и Императрицы это всего официальное шоу, которое грозит затмить само событие. Но решение было найдено быстро (спасибо идее Маши) — так на свет появились князь и княгиня Островы. Для окончательной легитимизации титулов я тут же учредил княжество Острово в составе Острова Христа и прочих островов Святого Семейства. Посмеиваясь и обмениваясь шуточками, мы скрепили соответствующие бумаги, и получили таким образом титулы для неофициального выхода в свет, когда не требуется весь великодержавный пафос. Захотелось нам в планетарий? Да, пожалуйста, вот наши места, никаких тебе Гимнов и прочего внесения Штандарта. Мы делаем вид, что это не мы, и присутствующие делают вид, что это не мы. Все счастливы.
Конечно, на премьеру и на открытие Планетария Города собрался весь высший свет и весь бомонд. Ну, кому повезло достать приглашения, ибо попасть сюда было сложнее, чем на Большой Императорский Выход в церковный праздник. Четверть зала занимал высший свет, четверть приглашенные ученые со всего мира, четверть лучшие студенты российских и ромейских вузов, ну, и последнюю четверть — лучшие учащиеся лицеев, гимназий и школ. В том числе и Звездного лицея.
Я покосился на места правее. Да, вон разместились Мишка, Гошка и Ива, о чём-то шепчутся, сидят как на иголках в предвкушении начала шоу.
И вот, Циолковский на трибуне.
Маша шепчет:
— Ты мог когда-нибудь в своём будущем представить себе, что ты не только сможешь своими глазами увидеть легенду и говорить с ним, но и дашь ему вот это вот всё?
Императрица обвела взглядом Большой зал и подмигнула мне. Я усмехнулся и лишь легонько сжал её ладошку. К чему тут слова?
Докладчик кашлянул и кивнул:
— Попрошу инженеров и техников включить главный планетарий.
Свет в зале погас и на «небе» купола вспыхнули созвездия, среди звёзд поплыла Луна. Народ в зале ахнул и зашептался восхищенно. Маша, хоть и была подготовлена к этому, но всё равно завороженно смотрела в «небо». Господи, она ведь совсем ещё ребёнок! Впрочем, глядя на восторг в глазах собравшихся, в том числе и в глазах прожженных циников вроде Суворина, дети тут все.
Конечно, это был не Московский планетарий моего времени, но для 1921 года это заведение было приличным до неприличия. Последнее слово и чудо техники! Восьмое чудо света! Об этом чуде и о ходе его строительства писали все, эту стройку обсуждали в научных кругах и в светских салонах. Кто-то считал это вехой и прорывом, кто-то блажью Императора, были даже версии, что это мой подарок Маше, правда в ознаменование чего сей подарок мнения разнились, но, это было и неважно для меня. Главное, что мы это чудо построили. И главное, что это теперь точно не пройдет незамеченным.
Мы построили.
И если уж в бедной Советской России построили в 1929 году огромный планетарий на 356 мест, то богатой Империи Единства, что называется, сам Бог велел. Тем более что после трёх Олимпиад и Всемирной выставки наши достижения уже давно ни у кого не вызывают оторопи непонимания, как такое вообще могло произойти. Что ж, это пока не Первый Спутник и не Первый Человек в космосе, но мы работаем и над этим.
Немцы тоже строили. И успеют раньше, чем в моей истории. По плану открытие Берлинского планетария намечено на конец 1922 года, но мы успели раньше. И нужно отдать должное кузену Вилли, он не стал чинить препятствий фирме Карл Цейс в части поставок оборудования в Константинополь. Хотя его и уговаривали нажать стоп-кран в части этой сделки. Но, наши отношения он поставил выше всякой текущей суеты, за что ему честь и хвала.
Собственно, перспектива того, что в Берлине планетарий откроют раньше, чем в Москве (а там у нас имелись некоторые технические сложности, не позволяющие радикально ускорить строительство) и побудила меня отдать окончательный приоритет планетарию Города. Что поделать, пропаганда — зверёк ценный, но который всё время нужно подкармливать. И раз уж мы Мост Единства в этом году так и не открыли, то надо открыть хоть что-то пафосное. Почему бы и не планетарий? Не новую же электростанцию в конце-то концов! Этим-то в России и мире уже никого не удивишь. А у нас, хоть и не третье тысячелетие, но и у нас прав тот, у кого громче и яростнее громкоговоритель. Так что и научную пропаганду мы поставили в качестве средства продвижения наших благороднейших идей о всеобщем счастье человечества.
В общем, никому и нигде не скрыться от нашего осчастливливания.
Циолковский продолжал лекцию. Продолжал со всей свойственной ему научной страстью и воодушевлением, заражая публику своей мечтой о космосе, или, как минимум, заставляя некоторых жирных свиней в зале таки поднять свою заплывшую голову к небу. И пусть Лик Его они там не узрят, но хотя бы звёздочки посмотрят.
Рассказав о предстоящем в 1924 году противостоянии Земли и Марса (разъяснив заодно, что значит термин «противостояние» в данном случае) и вызвав шелест беспокойства в зале (многие, судя по всему уже забыли о возможной угрозе из космоса, придётся «включить Суворина»), Циолковский ограничился общими сценариями обитаемости Красной планеты и возможного вторжения к нам, пообещав отдельную лекцию на тему: «Есть ли жизнь на Марсе».
Маша не удержалась и шепнула:
— Лучше всего, конечно, когда пять звёздочек!
Я хмыкнул, едва удержавшись от смешка, парирую:
— Науке это неизвестно!
А вот Императрица, не смотря на свой опыт и железную выдержку, едва не прыснула, лишь в последний момент взяв себя в руки. Периферийным зрением вижу, как внимательно смотрит на нас Тесла. О чём он думает? Явно ведь не о Красной планете.
Жена кивнула:
— Да, многие бы тут удивились, если бы знали правду. Но, ты прав. Десятки и сотни тысяч молодых людей нуждаются в легенде о яблонях на Марсе.
Согласно киваю в ответ.
Профессор Циолковский тем временем дошёл до будущих космических полётов в межпланетном пространстве и даже выразил уверенность в том, что Императорский Планетарий станет не только просветительским проектом, но и центром подготовки будущих космонавтов в части умения ориентации по звёздам в открытом пространстве.
В принципе, насколько я знал, Московский планетарий в моей реальности действительно использовался для этих целей, так что тут Константин Эдуардович не такой уж и фантазёр.