Новый мир. Книга 4: Правда
Шрифт:
— Я ни в чем тебя не виню, — ответил я, растерянный таким поворотом событий.
— Эй, уважаемые! — услышал я заспанный и раздраженный мужской голос с соседского крыльца, где зажглась лампочка. — Вся улица обязательно должна слушать всю ночь, как вы выясняете отношения?! Вначале какое-то хулиганье бьет лампочки и устраивает драку со стрельбой, потом полиция приезжает, а теперь еще и это?!
Мы с Лаурой, совсем забывшие во время выяснения отношений где мы находимся и который сейчас час, растерянно посмотрели друг на друга.
— Прошу прощения! — крикнул я в ответ. — Ночка та еще, это точно!
— Дайте уже поспать, в конце концов!
Кивком
— У тебя найдется что-нибудь выпить? — спросила Лаура шепотом.
— Могу заварить чай.
— Я бы выпила чего-то покрепче.
— Есть бутылка бурбона на случай прихода гостей. Насколько я знаю, он не очень хорош, из дешевых. Но если смешать с содовой и со льдом — может, тебе и сойдет.
— Да, то, что надо. Только без содовой.
— Ну, тогда заходи.
§ 19
Часы показывали четыре двадцать ночи. Чувствовалось, что над горизонтом уже вот-вот забрезжит рассвет. Я включил торшер, чтобы вытащить из полумрака контуры помещения, но не заливать его светом полностью.
Лаура неуверенно замерла посреди помещения, с интересом его оглядывая. Мишка тут же поспешил подбежать к ней и обнюхать, а затем, издав благожелательное поскуливание, потерся своей огромной башкой о ее ногу, как всегда делал, когда хотел, чтобы его приласкали. Как и все, от неожиданности она вначале слегка отшатнулась, но затем неуверенно прикоснулась ладонью к его пушистой шерсти и запустила в нее пальцы.
— Мишка, не приставай к гостям! — строго сказал я.
— Да нет, ничего. Он очень милый, — проговорила Лаура, уже смелее почесывая его за ухом.
— Присаживайся, — указал я рукой на диван, хмуро покосившись на валяющиеся вокруг него окровавленные бинты, пахнущие обеззараживающим средством, и кульки из-под льда, которые я прикладывал к ушибам. — Извини за беспорядок.
Ее глаза расширились и она испуганно прикрыла глаза рукой.
— Господи. Это выглядит как операционная. Димитрис, эти подонки сильно избили тебя, да?! Я же вижу, что это так!
— Я уже сказал, что нет. Давай не будем об этом.
Я включил электрочайник, подумав, что не помню, когда я последний раз заваривал себе чай посреди ночи. Обернувшись, увидел, что Лаура все-таки присела на край дивана, продолжая почесывать за ухом подошедшего к ней Мишку.
— Очень миленько. И не скажешь, что холостяцкая берлога, — заметила она, зацепившись взглядом на комнатные растения и аквариум.
Я достал из верхнего шкафчика на кухне бутылку виски, которую держал в основном на тот случай, если Миро или кто-то из ребят заявится в гости без предупреждения, плеснул немного в бокал и бухнул туда же несколько кубиков льда из морозильника.
— Держи, — протянул я ей бокал.
Поблагодарив меня кивком, она сразу сделала небольшой глоток, чтоб успокоить нервы, и поморщилась, как бывает у тех, кто не привык к алкоголю такой крепости. Я облокотился о кухонный стол, глядя на нее, и вздохнул. Иронично усмехнулся, осознав, кого она перед собой видит: основательно побитый, растрепанный со сна угрюмый седой мужик в майке и домашних шортах, лицо которого уже успела покрыть щетина. Никакого воображения не хватит, чтобы представить себе, будто хоть одна женщина в этом мире,
— Послушай, Лаура, — вздохнул я. — Скажу, как есть. Я рад видеть тебя. Но я не хочу обманывать себя. И не хочу пользоваться тем, что ты сейчас чувствуешь: твоим раскаянием из-за того, что ты считаешь, будто навлекла на меня неприятности. И твоей злостью на Гранта из-за вашей с ним ссоры.
— Это не просто «ссора», Димитрис, — решительно покачала головой Лаура, глаза которой снова вспыхнули гневом при упоминании о Гранте — даже Мишка, ощутив исходящий от нее заряд негативной энергии, слегка посторонился. — Ты ошибаешься, если считаешь меня истеричной девчонкой, которая устраивает скандалы, чтобы привлечь к себе внимание или заставить кого-то просить прощения. Этот человек больше не существует для меня. Точка. Только что мы с ним это окончательно выяснили. Раз и навсегда.
К середине четвертого десятка мне не раз доводилось видеть, как женщины быстро серчают и так же быстро отходят. Так что к словам вроде «раз и навсегда» из уст дам я научился относиться с определенной долей скептицизма. Однако Лаура, вопреки нынешнему взвинченному состоянию, не производила впечатления истерички.
— И вот еще что, Димитрис. Ты можешь быть спокоен. Он больше никогда не посмеет и пальцем тебя тронуть. Потому что я пообещала ему, очень ясно и очень четко, что тогда я сделаю все, чтобы втоптать его имя и репутацию в грязь и даже посадить его за решетку. Не побоюсь даже попросить о помощи отца. И он знает, что я сдержу свое слово!
Голос и взгляд Лауры в этот момент стали решительными и даже озлобленными, слегка похожими на те, какие можно увидеть, когда она общается со своим противником в амплуа адвоката. Я понимал, что каждое ее слово наполнено искренним праведным гневом, и что говорит она из самых лучших побуждений. Но от мысли, что она считает меня нуждающимся в протекции, а моей самой большой проблемой — Эдварда Гранта, я ощутил вместо благодарности лишь какое-то невеселое веселье.
— Ты очень плохо меня знаешь, Лаура, если думаешь, будто я его боюсь и нуждаюсь в защите. Увы, я видел в своей жизни вещи страшнее, чем разбалованный пижон, заигравшийся в мафиози, и парочка наемных быков, — с легкой иронией произнес я.
— Ты прав, — согласилась она.
Я вздохнул, заставляя себя выпустить остатки раздражения.
— Я во многом была слепа в отношении Эдварда, — игнорируя мое недружелюбие, продолжала признаваться Лаура несчастным голосом. — Просто удивительна слепа для человека, привыкшего считать себя проницательным. Никогда не думала, что он способен на такое. Самомнение, высокомерие, самовлюбленность, карьеризм — это одно. Я знакома с ним с детства, так что всегда замечала за ним эти качества. Но они уравновешивались другими, положительными качествами: обаянием, умом, обходительностью, какой-то подкупающей самоуверенностью. В конце концов, никто из нас не идеален. Но я никогда не думала, что он посмеет считать меня своей собственностью: следить за мной, тайно прослушивать мои звонки и читать переписку. И уж тем более я даже в страшном сне не могла бы предположить, что человек, позиционирующий себя как интеллектуал и технократ, способен натравить каких-то костоломов на человека, который ему не понравился. Да кем этот негодяй себя возомнил?!