Новый порядок
Шрифт:
Данте ждёт ответа от владык Империи, чувствуя, что он уже это проходил. В то время, когда Первый Канцлер ещё ходил по земле.
Что-то не устояло в нём, отступило перед давлением из прошлого. Предвкушение войны взыграло в нём и перед глазами непроизвольно вспыхнул яркий ряд картин прошлого.
На память пришли образы древнего града Петра, построенного в России. И как он гулял с девушкой, рассказывал ей об истории. А она влюблёнными глазами взирала на него. Картина оказалась настолько яркая, что он смог различить золото куполов, прекрасные фасады зданий и её светло-голубые очи. Он всё вспомнил и на этот раз стена льда не удержала нахлынувшие образа. Приятные вечера с этой девушкой пришли на память, навеивая тепло того времени. И кажется у него была дочь, про которую он совершенно забыл. Но что потом? Страшная война, лукавые предатели-греки восхотели свободы и его любовь пропала в урагане бесконечных войн и посреди глубоко потрясения в его сердце расцвело безумие, от которого Валерон скрывался половину жизни.
Вспыхнувший фонтан эмоций оказался настолько сильным, что магистр не сумел его вовремя подавить, и его сердце забилось будто дикая птица в клетке. Лицо мужчины выразило внутренний дискомфорт, рука приложилась к сердцу, но в общем магистр пытается сохранять прежний покой.
Направив всевозможные сверхусилия магистр пытается подавить эмоциональный бунт, но комок из гнева и скорби оказался настолько крепким, что Данте не удалось это сделать. Образы отступили через мгновение и на их место пришёл шум в ушах, странное шипение, которое бы казалось заполнило всю залу, но никто из присутствующих это не слышал. А затем нос Данте учуял вонь, лёгкий аромат такого запаха, от которого магистра едва не вывернуло, он чуть не позеленел. Из звука Данте уловил только несколько слов, от сути которых белая кожа магистра стала ещё безжизненней:
«— После стольких лет. Я вернулся».
Данте боялся этого всем сердцем, бежал от этого момента всю жизнь и вот он его настиг. Жуткая меланхолия разлилась по душе Валерона и ударила в голову. Пару раз покачнулся, что не мог не заметить Верховный судья:
— Господин, с вами всё в порядке?
— Да, — дрожащим голосом ответил магистр и его тембр вызвал неподдельное удивление в глазах Координационного Совета, а сам Данте вцепился ослабевшими пальцами в трибуну, не давая себе упасть.
— Хорошо, Совет постановил следующее, — чётким, грубым и властным голосом заговорил Судья. — Принять к рассмотрению, производству и реализации предложенные проекты под общим названием «Реновация государственного механизма». Все разработанные документы будут проанализированы и приняты Координационным Советом на следующем заседании.
Зал разразился аплодисментами. Наконец-то добрые люди Рейха обрели чуток освобождения от самодурства правителя. Это немного, но морально-нравственные требования, и
— Так же, Совет постановил — «отправить приглашение в Российское Имперское государство, Великую Речь Посполитую, Либеральный Капиталистический Союз и Директорию Коммун направить приглашение об участие в Константинопольской Конференции в качестве основных стран-участниц. Так же мы считаем нужным пригласить Турецкий Султанат в качестве наблюдателя. Орден Ангельской Стражи будет привлечён для безопасности переговоров.
— Да, господа, — с уже унявшейся дрожью ответил магистр, подсчитывая, что ему теперь нужно употреблять три таблетки в день. — Всё будет на высшем уровне.
Глава седьмая. Агрессивные переговоры
Глава седьмая. Агрессивные переговоры
Спустя четыре дня. Константинополь.
Порывы южного ветра настигают Данте. Мужчина, взобравшись на небольшое возвышение, наблюдает за собравшимися, что разошлись по большой поляне. Он помнит прошлые переговоры, несколько конференций и все они происходили в крупных дворцах и совершенных крепостях, но сейчас все решили собраться в старом парке «Славы Византии». По левую руку от Валерона великолепием слепит восстановленный Храм святой Софии — его стены выбелили до небесного оттенка, минареты снесены напрочь, купола покрыты драгоценным златом, и вокруг разбит огромный роскошный, но скромный сад, усаженный простыми цветами.
Константинополь… в прошлом бывший столицей Турецко-византийского царства, ныне стал одним из самых больших городов в Рейхе. Его европейская часть принадлежит Империи, в то время, как азиатский регион удерживается Турцией. Данте вспомнил, что когда войска Императора брали этот город, пред ними предстала обычная картина постапокалиптического мира — разруха, голод и делёжки территории бандами и проправительственными силами. Град был восстановлен в довольно быстрый период, перестроен на древний манер, чтобы явить связь Империи «Рейх» с древними ромейскими государствами прошлого, утвердиться в качестве «Нового Рима».
И Данте стоит на результате перестройки. Раньше, в далёком прошлом, когда этот город был частью единой Турции, тут был парк Султанахмет Хавузлу. Затем он стал заброшенным, только нищие, разбивавшие палатки возле дома милосердия у Айя-Софии, его посещали. Первый Канцлер презрел всё нехристианское и стёр это имя из жизни города, как и множество памятников культуры и веры мусульманской веры и турецкой государственности. Теперь парк «Славы Византии», где собралось множество народу со всего света.
Он, стоя на возведённой из пластиковых конструкции, платформе, смотрит на людей и их охрану. Тут, в красном костюме, смахивающим на классический, с длинным пиджаком и белым гербовым орлом на нём, стоит представитель Великой Речи Посполитой, в окружении корпуса дипломатов. Его охраняют несколько бойцов из спецназа «Моления». Со своей охраной прибыл и консул от России, выделяющийся зелёным камзолом и сапогами. Коммунисты отметились своей непримечательностью — полностью серые костюмы и презренный взгляд на «общество неравных». В джинсовой одежде бродит и дипломат от «Союза», расположившийся ближе к своим людям.
Так же, переведя взгляд в сторону, магистр узрел и представителей организаций, негосударственного характера. Тут в фиолетовых мантиях расхаживают представители Православной церкви Константинополя. Они, не входящие в состав Империал Экклессиас, подчиняются Совету Юстиниана — областному правительству Константинопольского «Униат Экклесиас». Бродят тут и носители «голубой крови», из разных аристократических домов, пришедшие, чтобы посмотреть на то, что станет прелюдией к изменениям на карте мира.