Новый скандал в Богемии
Шрифт:
– Чудесная мысль, но совершенно далекая от реальной картины. Не хватает короля.
– Да, и теперь короля не хватает там, где он был, когда его не хватало.
Татьяна выпрямилась на своих подушках:
– Он у вас? Где?
– Там, где вы его не найдете. Простой обмен королями устроит и меня, и, в конечном счете, вас. Если вы отказываетесь совершить такую сделку, я буду вынуждена выставить настоящего короля напоказ и разоблачить заговорщиков. Вот скандал-то будет! Шумиха поднимется и в Санкт-Петербурге, и в Вене, Париже и Лондоне. И мне кажется, это не устроит великого и прославленного медведя, вашего ледяного северного хозяина.
Красивое лицо Татьяны скривилось в злобной ярости. Ее пальцы вцепились в кружево подушек, и она, будто кошка, сжимала и разжимала в руках тонкую ткань. Черный персидский кот Люцифер обычно после такой демонстрации вздыбливал хвост и внезапно нападал на меня, впиваясь когтями в руку.
Татьяна могла ранить только словами, и она плевалась ими с крайней яростью:
– Вы и раньше вмешивались в мои дела и дела моих компаньонов, мадам, и вы помните, к какому фатальному результату привело подобное вмешательство на Хаммерсмитском мосту. Не принимайте мой… личный интерес к милейшему Годфри как знак слабости. Мои помощники, не задумываясь, убьют любого, кто встанет у нас на пути.
– Встреча на мосту для вас обернулась такой же катастрофой, что и для нас, – спокойно напомнила Ирен. – Что я вам сейчас предлагаю, так это перемирие. Подумайте, я же захватила короля. У вас нет выбора. Удалитесь с миром, сохранив внешние приличия, – и сможете жить дальше и бороться. Сопротивляйтесь – и будьте разоблачены заодно со своим поддельным королем.
– И ваша цена за мою возможность тихо удалиться – жизнь Годфри? Да вы и так ее получили, глупая женщина.
– Возможно, но теперь я буду уверена в результате.
– Настоящий король предал вас, – прорычала Татьяна. (Я не уверена, что стоит использовать столь вычурные описания, но эта женщина была настоящей дикой кошкой, иначе не назовешь. Я в жизни не встречала столь нецивилизованное существо, и не будет преувеличением сказать, что собой она оскорбляет весь женский пол. Даже Ирен, при всей ее богемности, по сравнению с животным собственничеством этой злобной женщины казалась всего лишь дилетанткой.) – Зачем вам спасать его? – требовательно спросила Татьяна. – Он не стоит ни одного из ваших друзей, даже грозной мисс Хаксли.
Это «даже» меня нисколько не привело в восторг.
Ирен задумалась над вопросом соперницы гораздо более серьезно, чем я ожидала.
– Он настоящий король, – наконец произнесла она. – Уже к одному его происхождению прикладывается определенное благородство. Даже Вилли, при всем своем неприятном характере, не повел бы себя так чудовищно, как ваша подмена, по отношению к королеве. Вот почему я сразу поняла, что место монарха занял какой-то обманщик: по его пренебрежению к супруге и по тому, как потрясающе безразличен он был ко мне – и даже к мисс Хаксли.
Еще одно «даже» прозвучало по отношению к моей скромной персоне, которая понемногу утрачивала скромность, а напротив, закипала гневом.
– Настоящий король узнал меня в первую же секунду, – продолжала Ирен без паузы. – Несмотря на мои черные волосы и встречу в довольно необычном месте. Несмотря на его собственные безмерные лишения в последние несколько недель. Похоже, что вы, сами о том не подозревая, своими ужасными пытками сделали из него лучшего человека, мадам Татьяна, и даже, вероятно, лучшего короля.
Женщина запрокинула голову и расхохоталась, а потом глубоко вздохнула.
– Невелико достижение, – усмехнулась она, – для короля Вилли-Всех-Победили. Он ниже нас обеих, несмотря на его положение и звание, несмотря на все духовные высоты, куда его могли вознести заключение и страдания. Сентиментальные люди всегда переоценивают подобное раскаяние. Ума не приложу, зачем вообще вы когда-то прельстились таким жалким трофеем.
Улыбка Ирен была столь же спокойной, сколь буйным был смех ее противницы.
– И все равно он лучше своего заместителя, который был так увлечен вами, что не смог развеять моих подозрений. По-видимому, вы за мной недосмотрели.
– Вовсе нет. Этому дураку сообщили информацию о прошлых связях короля. Он просто… забыл. И вы правы насчет причин: он фатально, бешено мною увлечен. К сожалению, меня это ничуть не волнует.
– Вы так испорчены, мадам, – сказала Ирен. – Я бы предпочла принять ваше обвинение в пустой сентиментальности. Но если моя природная доброта не объясняет желания спасти Вилли, вот вам еще один мотив, по которому я ввязалась в ваши политические интриги: во время предыдущей поездки я привязалась к людям Богемии. Возможно, они заслуживают лучшей доли, нежели король Вилли и австрийцы, но они точно не заслуживают тирании еще одной иностранной власти, притом столь бесчестной, как хозяин, которому вы служите. И, – закончила Ирен, поднимая пистолет и словно раздумывая, стоит ли его использовать, – вы забываете о том, что моей душе, возможно, было бы легче, если бы вас удалили с поля. Мне вы ценны только тем, что завтра сможете оградить от опасности Годфри и настоящего короля. Если хоть с одной из этих задач вы не справитесь, будьте уверены, что следующий рассвет вы встретите в совсем другом месте, нежели в этой земной юдоли слез и печали. – Ирен направила пистолет прямиком на Татьяну.
Женщина вскочила с кровати, как леопард, прыгающий за добычей. Я никогда не видела, чтобы человек двигался так быстро. Ирен мгновенно отступила, держа дистанцию, в то время как Татьяна скорчилась (только так могу я описать ее животную позу) на полу и следила за ней с яростью хищника.
– Я танцовщица, – сказала Татьяна, поднимая свою львиную голову. – А ты певица. Посмотрим, кто из нас выживет.
– Не сегодня, – ответила Ирен. – И не в Праге. Завтра мы мирно поставим точку в нашей игре. Мы ляжем рядом, как лев и ягненок, потому что это отвечает нашим целям. Что же касается дальнейшего…
– Ты не всегда будешь вооружена.
– Ты не всегда будешь окружена помощниками.
– А ты бы убила, если бы пришлось? – спросила Татьяна со свойственной ей издевкой. – Мне уже доводилось.
– Я к этому близка, – ответила Ирен так тихо, что у меня по руками побежали мурашки.
Я снова порадовалась, что ножи при мне.
– С нетерпением жду нашей завтрашней встречи, – сказала Татьяна с угрозой.
– И завтрашней, и всех последующих, – язвительно отозвалась Ирен, отступая к выходу из спальни, где стояла я.