Новый скандал в Богемии
Шрифт:
Ее пальчики несколько раз пробежались по золотому футляру яйца, а потом я услышала щелчок и полились плавные звуки очаровательной мелодии. Верхняя часть яйца откинулась, и мы увидели пару голубков, сделанных из жемчужных зерен причудливой формы. Птички вдруг ожили, приводимые в движение искусным механизмом.
Ирен смотрела на драгоценное яйцо с откровенным восхищением:
– Татьяна пользуется в Санкт-Петербурге самым серьезным влиянием. Эту игрушку привезли менее суток назад. Хотя… Вначале Татьяна хотела использовать ее с другой целью, но потом изменила решение. – С этими словами Ирен закрыла крохотные резные дверцы, и механизм прекратил свою работу. – Кто-нибудь из вас узнал мелодию?
Мы с Годфри озадаченно посмотрели друг на друга: никто из нас не мог похвалиться серьезными познаниями в музыке.
– «La Cenerentola» [29] , главная ария. Ты, конечно, помнишь, Нелл, мой дебют в «Ла Скала», где я пела партию Золушки.
– Помню, но я никогда не слыхала музыку.
– Я бы исполнила для тебя всю оперу целиком, но что-то я не в настроении.
Ирен поставила драгоценное яйцо на стол Годфри с такой осторожностью, словно боялась уколоться.
29
Опера Дж. Россини «Золушка, или Торжество добродетели».
– Я не могу объяснить… – начал Годфри.
– Зато я могу, – живо перебила его Ирен. – Могу, но не хочу. Прилагалось ли к этому неслыханному подарку сопроводительное письмо?
– Только открытка, где говорилось, что Татьяна надеется увидеть меня в замке на утреннем приеме.
– И ты с ней увидишься, – уверенно сказала Ирен.
– Ты рекомендуешь принять ее предложение? После таких авансов? – с сомнением спросил Годфри.
– Конечно. Нас приглашала только королева, а не король. А теперь любовница Вилли настаивает на встрече с тобой. Ты счастливчик, раз получил возможность, которая превосходит самые смелые ожидания. С чего бы тебе покидать игровое поле именно сейчас?
И снова, не сказав ни слова, мы с Годфри обменялись взглядами. Принимая во внимание темперамент Ирен, она выступила более чем великодушно.
Годфри откашлялся:
– Но Татьяна… Она такая экстравагантная… Может, у нее ко мне есть интерес?
– А почему бы и нет? Ты весьма импозантный мужчина. Конечно же, ты отправишься завтра в замок и повидаешься с ней. Но я думаю…
Мы ждали продолжения фразы, затаив дыхание.
– Я думаю, – беззаботно повторила Ирен, отрывая стебель у пышного пурпурного ириса и вставляя цветок себе в волосы, – что тебе следует сопроводить леди Шерлок по ее делу.
– Но… – начал было Годфри, пораженный донельзя. Вся интрига с фальшивым именем Ирен строилась на том, что Годфри и я были якобы совершенно не знакомы с Ирен и Аллегрой. – Как же я объясню связь между нами?
– Тебе ничего объяснять не придется, – твердо промолвила Ирен. – Я сама поведаю мадам Татьяне, что к чему. Конечно, с присущей мне утонченностью или, вернее сказать, с утонченностью, присущей леди Шерлок.
– О да, конечно-конечно, – пробормотал ее супруг неуверенно.
Не берусь предполагать, какой оборот принял бы разговор, потому что в тот момент раздался стук в дверь, разом положивший конец нашей дискуссии.
Служанка принесла нам записку из замка. То было второе послание за день – день, когда нас ожидали такие приключения, что я взамен с удовольствием вернулась бы на еврейское кладбище и занялась осквернением могилы рабби, усмотрев в этом занятие получше.
Ирен открыла тяжелую шкатулку кремового цвета – в ней передавали личные послания королевы – и громко, с замечательной дикцией прочла короткое письмо: «Приходите немедленно! Произошло событие с ужасным смыслом. Клотильда в отчаянии. Вы должны настоять на личном свидании с королевой. Мне надлежит остаться с ней и, сделав все возможное, позаботиться о ее психическом состоянии. Когда придете, постарайтесь держаться спокойно. Никто ни о чем не должен подозревать! Аллегра».
Мы решили, что сначала Годфри должен позаботиться о цветах и подарках Татьяны. Точнее говоря, так решила Ирен: после того как мы вернулись в живописное и проклятое королевство Богемия, властное поведение стало для нее обычным делом.
– Яйцо стоит почти столько, сколько мои бриллианты от Тиффани, – сказала она, обращаясь к Годфри. – Ты должен найти для него надежное, безопасное место. Я предлагаю банк или, если не удастся, хотя бы гостиничный сейф. Затем надо разумно распорядиться этими цветочными излишествами. А мы пока отправимся во дворец. Что бы ни случилось в замке, невинный визит двух леди не вызовет большого шума. Боюсь, Годфри, – прибавила она с шутливой серьезностью, – какой бы эффект ты ни произвел, Татьяна так или иначе сумеет подпортить твою роль в этой интриге.
– Но я ничего особенного не сделал! – запротестовал Годфри. – Только следовал твоим указаниям.
– Иногда, мой дорогой, нужно думать своей головой и ради самосохранения поступать так, как подсказывает собственное чутье!
На этой ноте Ирен повернулась и вышла из комнаты. Я последовала за ней. Никогда не забуду, с какой растерянностью Годфри взирал на обильные и нежеланные дары: он выглядел куда более встревоженно, чем то приличествует цивилизованному английскому джентльмену.
К тому времени, когда мы с Ирен, уютно устроившись в карете, прибыли на Градчаны, солнце уже садилось, вызолотив каждый уголок Праги. Таверны и лавки излучали розовый свет оживившейся в сумерках торговли, когда наша карета, следуя извилистым маршрутом, начала подниматься в верхнюю часть города.
Пражский замок, раскинувшийся на холме, темнел мрачным, жутковатым силуэтом на фоне опускавшейся темно-красной занавеси заката. Стуча копытами по мостовой, лошадки довезли нас до входа, предназначенного для частных посетителей и отстоявшего довольно далеко от громадных ворот, которыми пользовалась обычная публика.
Никто не оспорил нашего желания или права повидаться с Клотильдой. Даже слуг не интересовало, что угодно королеве, а что нет. Они предпочитали выслушать того, кто управлял ее желаниями, нежели выяснять, каковы собственные стремления Клотильды.
Всю дорогу Ирен была угрюмой, и когда мы, проходя через многочисленные залы, последовали за лакеем, одетым в штаны до колен, и добрались до апартаментов королевы, моя подруга не стала веселее.
Одна из двойных дверей отворилась, и на пороге показалась Аллегра. Она была бледна.
– Ну, слава богу! – воскликнула она, широко распахивая дверь для нас с Ирен.
– Где она? – входя, спросила Ирен.
– У себя в спальне, но она нуждается в разговоре с вами. Вот уже несколько часов она плачет, ожидая вас. Боюсь, Клотильда не очень доверяет девушке моего возраста.