Новый старый 1978-й. Книга седьмая
Шрифт:
Ну вот. С формальностями покончено. Я вернулся к своим и мы пошли сдавать свой багаж. Серега всё время общался с Жанной. Они сидели, держась за руки и я подумал, что он тоже решил стать многоженцем после нашего вчерашнего разговора. Они с Жанной подошли к нам и Серега также сдал свой чемодан в багаж.
— Жанна, — обратился я к солистке группы «Серебро», — когда мы прилетим пятого числа, то у нас в Центре состоится большая пресс-конференция. Вы тоже должны обязательно там быть. Радиослушателям очень понравилась ваша песня и они хотят побольше узнать
— Спасибо, Андрей, за всё, — сказала она мне и засмущалась. — Я передам девушкам эту информацию.
— И знаешь что, приезжайте-ка вы нас встречать в аэропорт все втроём. Наверняка и там будет телевидение и я вас представлю вместе с Машей. Если уж заниматься вашей раскруткой, то занимать ся по полной. А телевидение это самый быстрый способ, который существует для этого.
— Поняла. Мы всё сделаем. Ира и Оля очень обрадуются. Наши родители гордятся нами и благодарят тебя за помощь.
— Им тоже привет передавай. Серёгу с нами отпускаешь?
— С большим трудом. За эти два дня я очень к нему привязалась.
— Ничего. Скоро он вернётся. Ладно, давайте прощаться.
Сначала я попрощался с Димкой и фанатами, а потом у окна мы попрощались с Машей. Они с Солнышком расцеловались, а затем Маша поцеловала меня. Да не в щеку, а в губы, как настоящая моя вторая жена.
— Через два дня увидимся, — сказал я ей на прощание. — Репетируй дома свои танцы и привыкай к новой фамилии.
— Обязательно, — ответила Маша, а в её глазах я увидел грусть расставания, так как она, как и Жанна в отношении Сереги, к нам сильно привязалась за эти два дня.
А потом мы втроём пошли знакомым стеклянным переходом в «рюмку», откуда тоже пешком направились к нашему Ил-62М. Все, кто нас видел, сразу узнавали и кивали, здороваясь. Мы им отвечали тем же. На трап самолета, который располагался ближе к кабине пилотов, я пропустил первой Солнышко, а потом поднялся сам. Серега был, как всегда, замыкающим в нашей троице. Наверху я обернулся и помахал нашим ребятам, среди которых мне в ответ махала такая родная, как и первая, моя вторая жена. Солнышко ей тоже помахала. Вот так, две жены одного мужа прощаются друг с другом, чтобы вновь встретится через два дня, но уже не в Москве, а в Лондоне.
Стюардесса мило нам улыбалась и показала рукой, что нам надо пройти налево. Там располагался салон первого класса. Это был специальный борт, где был оборудован такой салон. Я знал, что у нас в этом рейсе будут три места в первом классе, но Солнышку и Серёге специально не сказал об этом, решив сделать им подарок.
И подарок удался. Они были очень удивлены, что мы теперь будем сидеть не втроём в одном ряду, как мы сидели, летев в Лондон, а вдвоём. Было всего три ряда и двенадцать кресел. Наши с подругой места были в первом ряду слева и когда мы сели в свои большие кресла, ноги даже не доставали до противоположной переборки. Солнышку первый класс очень понравился. В нем было намного
Стюардессы нам были очень рады, предлагая помощь в размещении. Весь «Аэрофлот» был в курсе написания мною песни «Стюардесса по имени Жанна» и поэтому все меня считали своим среди воздушных бортпроводниц. Солнышко заняла, как всегда, своё любимое место у иллюминатора, а я сел рядом в проходе. Мне было без разницы, где сидеть, а моя невеста любила смотреть, как мы взлетаем и садимся.
Пока команды пристегнуть ремни не было, я решил выяснить у Сереги, зачем он притащил Жанну в аэропорт.
— Она очень просилась и я не смог ей отказать, — ответил тот.
— Ты свою Ирину с собой везде возил, — продолжил я, — и чем это, в результате, закончилось?
— Это другое. Я не знаю, как у меня выйдет с Женькой, а с Жанной точно всё получится.
— Дело твоё. Я не против, просто надо было нас заранее предупредить.
— Она ждала меня у подъезда. Для меня это тоже было неожиданным.
— Я обратил внимание, у тебя все девушки с именами на букву «Ж» подбираются. Смотри, чтобы какая-нибудь Жозефина третьей у тебя не появилась.
Я улыбнулся и подумал, что сам совсем недавно завёл себе в Париже любовницу по имени Жасинта. Но Серёге, как и Солнышку, об этом знать совсем необязательно. Тем более, это дочь самого президента Франции, а здесь уже политика. Правда, Ситников уже, наверняка доложил Андропову о моей вероятной связи с дочкой Валери Жискар Д’Эстена, но Андропову по должности это было необходимо знать.
Общение с женщинами сделало Серёгу более общительным и иногда даже многословным. Ну это для тех, кто хорошо знал его до этого, когда он в разговорах чаще молчал, чем говорил.
Солнышко, когда я вернулся на своё место, спросила меня, что сказал Серега.
— Сказал, что Жанна ему нравится, — ответил я на её вопрос, — и что она перехватила его сегодня утром прямо у подъезда. Ему было неудобно её прогонять.
— Я так и поняла, — сказала она. — Он идёт по твоим стопам и тоже завёл себе двух женщин.
— Ты, всё-таки, меня до конца не простила.
— Простила, не переживай. Всё окончательно забудется, когда у нас появится малыш.
— Я согласен, только чтобы ты была счастлива, уже в Лондоне перестать предохранятся. В этом случает и Маша будет настаивать на этом.
— Ты же знаешь, что мы обе этого очень хотим.
— Ну смотрите. У меня в роду были двойни, так что родите мне сразу четырёх малышей, вот тогда узнаете. Четверо это не двое, забот будет выше крыши.
— Ух ты! А ты ничего мне не говорил об этом.
— Это я специально молчал, чтобы ты меня не замучила своими просьбами о ребёнке. Ну а теперь мне деваться уже некуда. Ты себе представляешь, что у вас с Машей будет сразу столько детей?
— Да мы просто умрем от счастья, когда такое случится. Вот теперь я тебя окончательно простила. Представляешь, как Маша этой новости обрадуется.