Новый Вавилон
Шрифт:
— Ну… — проблеял Юстус, — раньше, когда я был помоложе, то работал секьюрити, охранял всяких знаменитостей, был, так сказать, телохранителем у манекенщиц и топ-моделей… Потом постарел и оказался на Тетаману, у пенсионеров. Мне здесь нравится, но… уходя с прежнего места, я сохранил несколько конфиденциальных сведений. Только для себя, клянусь вам! Сами понимаете, сколько мужиков на планете хотели бы заполучить такие знания. — Юстус попытался подмигнуть Бабу и Артему. — Видели тех секс-бомб? Я не делаю ничего плохого, держу рот на замке. Только смотрю, границ частного пространства не нарушаю. Я редко так поступаю…
— Ну да, только за последний месяц — двадцать раз! — язвительно сообщила
— Хозяева Тетаману доверяли вам, господин Фишер, — вмешался в разговор Артем. — Вы понимаете, что ваше подглядывание стоило жизни десяти невинным людям?
Юстус понурился.
«И спасло вам жизнь», — добавил про себя майор. Окажись Фишер на атолле, когда высадились коммандос, его бы наверняка убили вместе с остальными.
Они оставили охранника наедине с угрызениями совести и заблокированным телепортером. Коллеги из Бюро криминальных расследований допросят его и передадут по инстанциям. Адвокаты красоток вряд ли заинтересуются убитыми пенсионерами, но за покушение на частную жизнь клиенток спросят с охранника по полной. Полицейские шли по пляжу, волны выносили на берег крошки расколотых раковин, окрашивая песок в розовые и перламутровые тона.
— Хорошая работа, Ми-Ча, — похвалил Артем. — Но об убийцах мы так ничего и не узнали. Что нового насчет портов, Бабу?
— Готов список всех телепортаций за неделю на площади пять тысяч километров, с упором на укромные места, где можно спрятать яхту. Даже посреди Тихого океана их оказалась чертова прорва!
— Мы сократим твой список, сопоставив его с реестром всех лиц из раздела «Связь с манифестами террористов».
— С какой целью? — удивился Бабу.
— Нам нужны те, кто выступает за независимость всех сортов, и националисты, так или иначе ставящие под сомнение принципы Всемирной Организации Перемещений и Конституцию 2058 года.
— В чем мы их подозреваем?
— Я нашел книгу в спальне супругов Вельт, в ящике прикроватной тумбочки, — с секундной задержкой пояснил майор. — Труд Оссиана «Право крови».
Ми-Ча сделала большие глаза, поскольку впервые слышала это название, Бабу же удивленно присвистнул.
— «Право крови»… Непростой литературой увлекались наши пенсионеры.
— Может, и меня просветите? — буркнула Ми-Ча.
— Этот, с позволения сказать, трактат запрещен цензурой. Можешь себе представить опус вроде «Майн кампф»? Учебник, защищающий идеологию, способную поставить под сомнение любую организацию современного мира.
— Думаешь, мы имеем дело с террористами? — спросил Бабу. — Безобидные немецкие старички на самом деле тайные наци или вроде того?
Ми-Ча мало что поняла. «Майн кампф», нацисты и прочая лабуда — все эти слова ни о чем ей не говорили. Она отошла в тень пальмы, боясь сгореть, на таком адском солнце никакие слои тонального крема не спасут.
— Нужно все сопоставить и не торопиться, — сказал Артем. — Кроме книги, ничто не позволяет заподозрить в немцах активистов любого из движений. Ни на атолле, ни в пунктах перемещений.
— А вот это?
— Что — это?
Они подошли к трупу немецкой овчарки, и Бабу кивнул, указав подбородком на ствол дерева с вырезанными на коре пальмы маленькими буквами: питчипой. [8]
Майор коснулся ладонью ствола и понял, что надпись сделали максимум два-три часа назад.
— Питчипой… Можешь предположить, что это значит, Бабу?
Сенегалец не только знал, но и отдавал себе отчет в том, что вытекает из мрачной находки. Он собирался ответить, но его опередила Ми-Ча:
8
Питчипой —
— Эй, ребята, хоть я ничего и не понимаю в ваших исторических выкладках, но, как сказал бы Бабу Мудрейший, достаточно замереть на две секунды и оглядеться, чтобы найти решение.
Она спрыгнула на песок.
— Хватит интриговать, говори, куда смотреть! — нетерпеливо велел майор.
Довольная кореянка скромно потупилась:
— На собаку.
— Что с ней не так?
— Глаза. Они все еще блестят, а ведь не должны.
— Ну и?..
— Хозяин имплантировал в глаз пса микрокамеру. Понимаете? Нет? Это значит, что бедный пес видел все, что произошло, и поделится с нами.
10
Мемориал мира, Хиросима, Япония
Галилео Немрод знaком велел задернуть занавес перед входом в Мемориал мира Хиросимы. Он терпеть не мог заканчивать пресс-конференцию телепортируясь, поскольку считал, что внезапное исчезновение производит впечатление поспешного бегства. Нужно уходить медленно, занавес закрывать тоже медленно, это получается гораздо торжественнее.
Немрод бросил взгляд на результаты опроса — с начала его выступления количество ответов «да» на вопрос «Считаете ли вы, что следует расширить периметры безопасности вокруг частных пространств?» выросло до 49 % при участии 26 % жителей Земли. Если утвердительно отреагируют 66 %, Конгресс должен будет собраться и узаконить решение. Сто девяносто семь избранных членов Всемирного конгресса постоянно ставили вопросы на Экклесии, население планеты немедленно принимало участие в голосовании, а конгрессмены выносили решение с учетом результатов.
Появились новые данные: всего 64 % одобряли празднование столетия телепортации. «Придется сражаться еще и на этом фронте», — подумал Галилео. До происшествия на Тетаману (кто-то слил информацию в «Индепендьенте Планет») было на 10 % больше. Президент не слишком обеспокоился, поскольку с момента установки Экклесии он научился не реагировать на каждый чих землян. Наипрямейшая демократия. Худшая из систем, если не считать все остальные.
— Президент, вам пора на Тристан-да-Кунью, на строительство Нового Вавилона, — рискнул напомнить Гарольд, один из советников Немрода. — Тридцать минут назад собрались все архитекторы и…
— Ну и что? Они ждут меня в зале? У них нет других дел? Могли бы телепортироваться, поработать и вернуться, когда я освобожусь.
— Они полагали, что…
Галилео Немрода бесил весь этот никчемный политес, который надо было соблюдать, общаясь с архитекторами, советниками, депутатами Конгресса, журналистами.
Он уже пятнадцать лет возглавлял Организацию и в свои сильно за шестьдесят, если верить опросам, оставался популярным у 60 % населения, но не обольщался, понимая, что люди просто привыкли видеть его на всех экранах. Им нравилось его лицо «благородного старца», его густые, с проседью волосы, его уверенный и хорошо поставленный голос, властные интонации. Немрод был символом мира, защитником, кем-то вроде древнего бога. Если безопасность землян окажется под угрозой, если они почувствуют хоть малейшую опасность, кривая любви немедленно поползет вниз. Людям плевать на историю с географией, технические параметры телепортации, политические основы организации мира, они хотят одного — как можно свободнее передвигаться по планете и быть в безопасности у себя дома.