Новый Вавилон
Шрифт:
Сколько продержался этот невероятный круг? Кто первым разорвал его? Кому стало слишком жарко или слишком холодно? Кто устал терпеть жажду?
Прошло минут десять, прежде чем люди разошлись.
«Индепендьенте Планет» опубликовала фотографию уже через несколько минут, но эксклюзива не получилось, ведь снимали и участники живой цепи. На некоторых фото и видеороликах были и изгои, участвовавшие — сами того не желая — в церемонии, они размахивали флагами и призывами, написанными на картонках. Эти снимки и видео стали историческими документами. И их наверняка вспомнят, когда
Как это сделала Пангайя.
Никто не может быть перемещен против своей воли.
Когда волнение улеглось, принялись искать ответственного за эту грандиозную акцию, за принудительное перемещение всего населения планеты. Люди ждали объяснений — и в первую очередь от президента Немрода.
Но президент исчез.
59
Точка Немо, Тихий океан
12:01
— Пангайя! Пангайя! Пангайя!
Немрод плакал, и его слезы смешивались с морской пеной. Долго он не продержится. Телепортер заблокирован, и даже если он будет плавать много часов, это ничего не изменит. Президент понимал, где оказался.
В точке Немо, самой удаленной от какой-либо суши.
Когда Пангайя была ребенком и любила плавать на своей надувной черепахе, они часами качались тут на волнах. Галилео стиснул черепашку из розового кварца. Если разжать пальцы, она уйдет на дно, на глубину трех тысяч метров.
А скоро там окажется и он.
— Пангайя! Пангайя!
Он кричал снова и снова, захлебываясь морской водой, заходился в кашле и снова кричал.
— Я люблю тебя, Пангайя! Я выбрал тебя из всех детей, разве есть доказательство сильнее?
Голос президента беспомощно растворялся в пустоте над океаном.
— Наша жизнь не принадлежит нам, Пангайя! Каждому отведена своя роль.
Над Галилео внезапно материализовался тонкий дождь золотых и серебряных частиц. Его дочь телепортировалась — и не выжила. Нажав на кнопку, она отправила свое тело в лимбы бесконечности. Невидимые частицы, бывшие когда-то ее кожей, глазами, сердцем, превратились в квантовое конфетти, мерцавшее над Немродом.
Волна захлестнула Галилео. Он с усилием вынырнул, поднял лицо к небу, к облачку сияющей пыли.
— Ни один человек не откажется от подаренного тобой мира. Ты сыграла главную роль, Пангайя. Как же хорошо ты сыграла, дорогая, как хорошо. Никто бы не справился лучше.
Никто.
Точка Немо.
Стиснув черепашку из розового кварца, Галилео Немрод сложил ладони в молитвенном жесте, и океан сомкнулся над ним.
60
Киджондон, Корея
Ми-Ча провела мелом линию на полу, посмотрела в окно на сторожевые вышки — бывшую границу между двумя Кореями, и подумала, что любит этот мрачный пейзаж больше любого другого на планете. Девушка вспомнила Пангайю, Бабу, рыбацкий квартал Сен-Луи. Меньше чем через четверть часа она телепортируется в дом семьи Диоп — Асту пригласила ее на мясное рагу в арахисовом соусе.
Но сначала нужно добиться послушания от питомцев. Ми-Ча посадила обезьянку на стол в гостиной.
— Смотри, Манки, вот твое пространство. Можешь прыгать, скакать, забираться на стены, шкафы и стулья. — Потом повернулась к коту, сидевшему под окном в квадрате света. — А ты, Шпион, хозяин другой половины. Кровать и подушки в твоем распоряжении. Но каждый остается на своей территории! Белую линию пересекаете только в моем присутствии! Ясно?
Ну да, как же… Шпион и Манкинг по-прежнему соперничали, требовали одних и тех же ласк, претендовали на одни и те же миски.
«Понадобится чертова прорва времени, — подумала кореянка, — чтобы звери тоже научились жить в отсутствие границ».
Она схватила пульт, вывела на стену витрины нескольких бутиков, быстро выбрала юбку от «Изар-Акбар» и рубашку от «Синкретик». Разноцветная бахрома рукавов чудесно сочеталась с цветом теней на ее веках.
Идеально!
Ми-Ча поочередно приласкала кота и обезьяну, которые следили только друг за другом, им не было дела до новых нарядов хозяйки.
— Я исчезну надолго, мои милые, и не смогу возвращаться каждые пять минут, чтобы проведать вас. У Диопов не принято телепортироваться из-за стола. Вам ясно?
Шпион собрался потереться головой о ее ноги, Манкинг возмущенно заверещал и протянул к ней лапки. Ми-Ча погрозила пальцем обоим. Кот может разодрать новую юбку, Манки наверняка ее обслюнявит, а она должна выглядеть безупречно. Ми-Ча вывела на стену зеркало, полюбовалась отражением и нашла себя очень-очень сексуальной. Индекс красоты выше среднего на 23 %!
Там будет и Адама, сын Бабу. А он тоже чертовски сексуальный!
Ми-Ча присела на корточки и сказала, поглядывая поочередно на кота и обезьянку:
— Очень может быть, дорогие мои, что я не вернусь и после обеда.
61
Хаконе, остров Хонсю, Япония
Артем и Клео шли по аллее среди цветущих сакур. Майор настоял на том, чтобы проводить учительницу. Два плетеных стула, усыпанных розовыми лепестками, словно ждали их под остроконечной крышей японского домика.
— Я должна была выйти замуж, — сказала Клео. — За Элиаса. В 2118 году. В соборе Святого Петра в Риме. Моя мать утверждает, что предложения романтичнее не придумать.
Она с нежной грустью посмотрела на фасад деревянного дома, перевела взгляд на пруд с кувшинками, бликующий под солнцем, на шибазакуру — клумбы цветущих флоксов. Неужели Милен поливала их?
Артем боролся с ощущением, что он здесь не к месту и выглядит полным идиотом. Женщина, выбравшая такой дом и сад, явно предпочитает одиночество. Он вспомнил свой Кипр, гору Олимп, кедровые леса Троодоса и подумал: «Хотя любовь к одиночеству я понимаю».