Ножи Императора
Шрифт:
Двое оставшихся стражников бросились на него вместе, но их атаки были плохо скоординированы, и одинокий фехтовальщик с легкостью парировал оба клинка, прежде чем низко крутануться и отсечь ногу ближайшего противника по колено. Оставшийся охранник попятился с выражением ужаса на лице, и Марк снова окликнул свою жертву.
– Сдавайся, Пилиний! Сдавайся мне сейчас, и эти все твои гости могут быть свободны!
Сенатор повернулся и побежал к лестнице, но, отвлекшись на секунду от схватки Марка со стражниками, Скавр пробежал на лестницу и захлопнул за собой массивные железные ворота. Он задвинул тяжелые засовы и ухмыльнулся Пилинию, который бесполезно дергал металлическую решетку, сочувственно покачав головой.
– Боюсь, что у вас сегодня ничего не получится, сенатор. Похоже, вам пора взглянуть в лицо реальности того, что происходит, когда вы тоже можете выступить в роли жертвы своих чудовищных преступлений, А вот и ваши друзья ...
Полдюжины гостей Пилиния набросились на него, явно намереваясь воспользоваться предложением Марка о помиловании. Хозяину на мгновение удалось уцепиться за железные прутья ворот, но нельзя было противостоять силе мужчин, оттащивших его прочь. Схватив его за все конечности, они потащили, брыкающегося и кричащего сенатора, к ожидавшему центуриону, а один из стражников влез в толпу и нанес ему мощный удар в висок, чтобы утихомирить его протесты. Марк медленно двинулся вперед с поднятыми мечами, с отвращением оглядывая толпу людей перед собой.
– Бросьте оружие и отойдите к дальней стене. Любой человек, у которого найдут нож, умрет рядом с этим животным!
Гости и стражники медленно попятились, их мечи и ножи со звоном стали падать на каменный пол, и Марк посмотрел через комнату на рабов, все еще стоявших на своих местах на игровой доске.
– Котта, выведи этих людей в сад. Всех, кроме жены Перенниса. Подведи ее ко мне.
Он перевел взгляд на свою основную предполагаемую жертву, присел на корточки и заглянул в лицо сенатору.
– Ты убил моего отца .
Пилиний посмотрел на него с оттенком вызова во взгляде, когда к нему вернулось самообладание.
– Да, мы схватили твоего отца и передали его преторианцам. Что они с ним там сделали, это их вина, а не моя.
– Сенатор продолжил заискивающим голосом.
– Я могу сказать тебе, кто еще...
– Побереги дыхание для криков. Я знаю всех, кто еще был с тобой. - Марк поднял свой гладиус, чтобы пресечь попытку сенатора откупиться от того, что надвигалось, информацией, которой уже располагал центурион. – Но ты же, убил мою мать.
Пилиний кивнул.
– Да, мы сделали это. Она храбро держалась.
Острие меча уткнулось ему в лицо, остановившись в нескольких дюймах от его глаз.
– Не мы, а, ты. Ты построил это место специально для пыток, насилований и убийств невинных женщин и детей, похищенных из домов и семей людей, которых Переннис поручал вам убить, не так ли? Эти люди ...
– Он поднял острие меча вверх, указывая на гостей, сгрудившихся у дальней стены. - Эти подонки все виновны в тех злодеяниях, но без тебя они никогда бы не получили власти над столькими невинными жертвами. Над моей матерью.. над…
Его слова прервал Котта, который подошел, держа жену Перенниса за руку. Она плакала, придерживая разорванную тунику одной рукой, чтобы прикрыть свою наготу.
– Как ты считаешь, можем мы позволить себе прикрыть растерзанное тело этой дамы достойной одеждой??
Котта кивнул, подошел к стене, где на крючках висела одежда гостей, выбрал хороший добротный плащ и отнес ее обратно, чтобы накинуть на дрожащее тело женщины. Марк кивнул в знак благодарности, а затем твердым голосом обратился к жене убитого префекта.
– Домина, ваш муж приказал уничтожить мою семью, убить моего отца, моих сестер и моего брата. Я знаю, что здесь погибло еще много членов разных семей, причем такими способами, которые вы не сможете себе и представить, учитывая те отвратительные сцены, свидетелями которых мы с вами стали здесь сегодня вечером, способами, которым подверглись бы вы и ваша семья, если бы не вмешались мы. Я ненавидел вашего мужа за это преступление, я участвовал в его падении, и, честно говоря, я сожалею только о том, что он умер не от моих рук. Однако ...
Он с отвращением покачал головой, глядя на Пилиния.
– Я не могу потворствовать такому животному поведению, даже когда оно направлено против семьи моего врага. Вы свободны, домина, хотя с вашей стороны было бы разумней исчезнуть в глубинах города и никогда больше не использовать имя Перенниса, если только вы не хотите попасть в руки другого человека, подобного этому. Возможно, ваши бывшие рабы помогут вам выжить, если вы будете достойно обращаться с ними до конца своей будущей жизни?
Она беспомощно кивнула, ее лицо помрачнело, когда до нее дошли условия, на которых она была избавлена от развратных игрищ Пилиния.
– Но прежде чем мы вас отпустим, вам нужно принять еще одно решение. Как должен умереть этот человек?
Женщина непонимающе смотрела на него одно мгновение, прежде чем до нее дошло.
– Вы даете мне шанс обрушить на него унижение и агонию, которые он предназначил мне и моей дочери. - Марк кивнул.
– Тогда просто убейте его. Я не хочу, чтобы меня мучили воспоминания о его агонии.
Котта проводил ее, и Марк, подняв бровь, посмотрел на Пилиния.
– Готов ли ты? Возможно, ты захочешь отправиться на встречу со своими предками, сохранив хоть малую толику гордости.
Сенатор закрыл глаза, морщась от ожидаемой агонии, но когда Марк быстро перерезал горло стоящему на коленях человеку. Пилиний упал, задыхаясь, на пол, его тело извивалось, когда он пытался вдохнуть воздуха, который не мог пройти через его распухшее и разрезанное горло, с выпученными от ужаса глазами, уставившимися на своего убийцу.