Ножи Императора
Шрифт:
6
Марк проснулся до восхода солнца, так как спал урывками. Сидя на кровати, он ненадолго задумался о последних словах Скавра на офицерском собрании накануне вечером.
– Прошлой ночью мы оказали большую услугу Риму, господа. Мы удалили дюжину самых развратных мужчин из Сената, и, если немного повезет, мы пробьем в их рядах достаточно большую брешь, чтобы туда проникло немного свежего воздуха. И, давайте не будем забывать, что мы пока еще не свершили правосудие над четвертым человеком, убившим семью нашего коллеги. Однако ... - Марк уже знал, что он скажет дальше. - Я не вижу способа, которым мы сможем добиться справедливого возмездия в отношении этого четвертого. Во-первых, мы отказались от сомнительных услуг информатора Эксцингуса…, а во-вторых, этот ублюдок живет в гладиаторском лудусе среди сотен мужчин, которые чуть ли не молятся на него...
Трибун сделал глоток вина, которое он приготовил, чтобы отпраздновать их победу предыдущим вечером, кивнув на комментарий Юлия.
– Совершенно верно, примимил. И поэтому я с сожалением вынужден признать, что на данный момент нам придется подождать, пока представится такая возможность. Надеюсь, ты понимаешь, почему я проявляю осторожность в этом вопросе, центурион?
Марк кивнул.
– Я могу только выразить свою благодарность за поддержку, которую вы мне оказывали до сих пор, трибун. Поступить иначе было бы невежливо.
На мгновение ему показалось, что Скавр не до конца поверил в его продемонстрированное согласие, но, наконец, трибун кивнул, снова подняв свой кубок.
– Тогда очень хорошо, господа! Выпьем за одержанные победы и за ту, что еще впереди!
Офицеры подняли свои кубки, влившись в хор голосов, и Марк повторил то же самое, несмотря на свои мысли относительно того, что ему предстояло сделать на следующее утро.
Он оделся в темноте, разложив тунику и сапоги, которые намеревался надеть прошлой ночью, и бесшумно направился к двери спальни.
– Ты уходишь, не попрощавшись?
Он замер у двери, понимая, что уйти незамеченным не удастся, затем повернулся и сел на кровать рядом со своей женой.
– Я думал, мы обо всем договорились прошлой ночью?
Фелиция села и запустила пальцы в его волосы.
– Не все. - Она крепко поцеловала его в губы, ее глаза увлажнились от едва сдерживаемых слез. - Ты знаешь сам, что на этот раз ты не вернешься. Ты знаешь, что как только ты убьешь этого человека, его последователи разорвут тебя на части, и все равно идешь мстить, какой бы ни была цена, несмотря на то, что смерть этого Пилиния, оставила в твоей душе такое же опустошение, как и от тех двоих, которых ты убил до него.
Он беспомощно пожал плечами.
– У меня все равно нет выбора. Со дня на день нас отправят либо обратно в Британию, либо на ту границу Империи, которая скрипит громче всех, и я никогда больше не увижу этот город и не завершу месть, который начал.
– Я знаю ...
– Она вздохнула. - Я могла бы остановить тебя. Я могла бы рассказать Юлию о твоих планах, и он запер бы тебя в твоих покоях под охраной, но стена негодования, которая была бы воздвигнута между нами, была бы для меня невыносимой. Так что уходи. - Она отвернулась к стене, сердито вытирая слезы, которые катились по ее щекам.
– Иди и мсти. Я надеюсь, что это принесет тебе некоторое удовлетворение перед смертью ...
Марк покачал головой.
– Мне это не доставляет удовлетворение. Но и выбора у меня тоже нет ...
Он встал, в последний раз погладил ее по волосам и вышел из затемненной комнаты, бесшумно протопав по дому с ботинками в одной руке. Маленькая собачка носилась по кафельному полу, желая поиграть, и он присел на корточки, подчиняясь возбужденному облизыванию и покусыванию своих пальцев, прежде чем направиться к входной двери, сопровождаемый животным по пятам. Открыв дверь, он на мгновение остановился в темноте, прежде чем присесть и натянуть ботинки.
– Значит, ты действительно настолько глуп, чтобы пойти на это?
Марк вздрогнул, его рука рефлекторно потянулась к оружию, которое не было пристегнуто к поясу, прежде чем снова расслабиться, когда он понял, кто это сказал.
– Ты прождал здесь всю ночь?
Дубн вышел вперед, его лица почти не было видно в свете звезд.
– Вряд ли я собирался рисковать, поднимаясь сюда из казармы в темноте, не так ли? Если бы меня не подстерегали воры, я бы, скорее всего, поскользнулся на дерьме какого-нибудь грязного ублюдка и сломал себе спину.
Римлянин встал, покачав головой своему другу.
– Что ж, ты зря потратил свое время, если только с тобой нет полудюжины человек, ожидающих в тени, потому что ничто меньшее не остановит меня от этого.
Крупный британец тихо рассмеялся, его хохот был полон черного юмора.
– Остановить тебя? Я знаю, что это невозможно! Я здесь не для того, чтобы останавливать тебя, придурок, я здесь, чтобы сопровождать тебя и прикрывать твою спину. Я слышал, что происходит с новичками в этих учебных заведениях, и...
Междометие Марка было яростным, он поднял руки в жесте категорического отказа.
– Нет! Ты никуда со мной не пойдешь! Это мое личное дело, и я не собираюсь жертвовать тобой ради него!
Его друг упер руки в бока.
– О, это ты так считаешь, не так ли? Ты думаешь, я покорно отойду в сторону и позволю тебе уйти в темноту, чтобы тебя никогда больше не увидеть?
– Он наклонился вперед, ткнув широким пальцем в грудь римлянина.
– Что ж, можешь считать, как хочешь, брат, но я все равно пойду с тобой, нравится тебе это или нет. Мы можем либо стоять здесь и обсуждать этот вопрос до восхода солнца, пока Юлий не узнает об этом твоем плане, либо пойти в этот твой лудус вместе прямо сейчас. Давай, выбирай…