Ножи Императора
Шрифт:
Марк перешагнул через умирающего сенатора, жестом приказав Котте собрать оружие гостей, и обратился к ним.
– Я обещал вам, свободу, если вы отречетесь от него!
Авенус вышел из толпы.
– Вы же видели, что мы отреклись от него, мы сами не дали ему сбежать, так что отпустите нас! Мы благородные люди и вы не имеете права...
Он ахнул, когда более длинный из мечей Марка взметнулся и перерезал ему горло, и упал на колени с ужасным булькающим звуком проникновения его крови в легкие, затем рухнул лицом на каменный пол в растекающуюся лужу.
– Не хочет ли кто-нибудь еще из благородных людей обсудить со мной свои права теперь, когда мы восстановили некоторый порядок?
На мгновение воцарилась тишина, прежде чем он заговорил снова, направив окровавленный клинок спаты на ошеломленную аудиторию.
– Вы, ублюдки, имеете не больше права на жизнь, чем он. Кто из вас участвовал в развлечениях в ту ночь, когда была разрушена моя семья? Кто из вас - лишил девственности моих сестер? А как насчет моего брата для тех из вас, кто - любит красивых мальчиков? Убив вас всех, мы удалили бы язву из сердца этого города, клику извращенных садистских монстров, которых следовало задушить еще при рождении!
Скавр подошел к нему, поднимая свой собственный меч
– И если подвести более практичный итог, господа, многие ли из вас будут стремиться отомстить за это унижение, нанесенное вам, а? Вы достаточно быстро сдали Пилиния, человека, дружбой с которым вы дорожили всего минуту назад, так что такова мера вашей чести и совести? Вы поклянетесь всеми богами вот этому человеку забыть все, что произошло сегодня вечером, я уверен в этом, и все же я думаю, что завтра утром весь город будет обыскан, опрошен и обнюхан вашими информаторами, жадными до огромных наград. Предложенных вами за ту информацию, которая приведет нас в замешательство. Эй, ты, секретарь!
Беленус шагнул вперед, его лицо выражало надежду, и трибун ткнул большим пальцем ему в плечо и повернув к нему голову шепотом произнес.
– Ты получишь свободу в награду за то что помог расправится со своим хозяином, но половину накоплений, если они у тебя есть, ты отдашь Храму Митры в знак благодарности за заступничество Нашего Господа за тебя. Сообщишь мне, в какой Храм ты отдашь деньги, и если ты не сделаешь этого в течение недели, можешь быть уверен, что я найду и убью тебя сам. А теперь, убирайся.
Вольноотпущенник поспешил мимо двух солдат с выражением благодарности на лице, и Скавр перевел взгляд на оставшихся пленников, зная, что они были близки к тому, чтобы броситься на него, несмотря на угрозу мечей.
– Центурион Котта!
– Трибун!
– Что ты думаешь?
– Что я думаю, трибун?
– Да.. Ты производишь впечатление человека, у которого хватит решимости отдать приказ убить всех этих людей, если ты чувствуете, что они этого заслуживают, и ума проявить к ним милосердие, если ты считаешь, что они этого достойны. Я предоставляю тебе право решать самому.
Котта на мгновение помолчал, словно размышляя над вопросом, затем в его газах мелькнули какие-то неприятные воспоминания и окинув холодным взглядом стоящих перед ним людей, он поднял свой меч, направив его на них, и повысил голос, как на плацу, выкрикнул команду:
– Вперед!
Альбинус долго ждал, когда открылись задние ворота виллы, его телохранители защитной дугой окружили его, когда тунгрийцы вышли на улицу. Он, молча, наблюдал, как люди Котты вывели первую повозку через ворота, из-за задних створок которой выглядывали перепуганные женщины. Когда вторая повозка последовала вслед за второй вниз по холму и ворота закрылись, он, наконец-то, обрел дар речи.
– Рутилий Скавр. Я знал, что если подожду здесь достаточно долго, ты выйдешь через эти ворота.
Трибун бросила на него усталый взгляд.
– Центурион Котта, если этот человек или кто-либо из его отряда хотя бы дернется за оружием, я отдам тебе прямой приказ убить их всех. Он качнул головой в сторону разгневанного сенатора, махнув рукой, как бы отгоняя его.
– Ты опоздал, Децим. Месть центуриона Аквилы Азинию Пилинию завершена, и все, что вам осталось, это ускользнуть в темноту до того, как обнаружат, что осталось от сенатора и его гостей, и тогда здесь начнется такой захватывающий кавардак, что вы не успеете скрыться . И помните, моя угроза обвинить вас в краже имперского золота остается в силе, на случай, если вы или кто-либо из ваших наемников захочет донести на нас.
Он повернулся, чтобы уйти, но, внезапно, его осенила другая мысль, и он остановился.
– В следующий раз, когда вы увидите нашего общего информатора Эксцингуса, возможно, вам захочется сделать две вещи - вы можете передать ему сообщение от меня, а затем задать ему вопрос за нас обоих.
Альбинус покачал головой с явным раздражением.
– Вы все еще выдвигаете требования? Тогда продолжайте, что вы хотите, чтобы я сказал информатору?
– Только очевидное. Пусть не совершает ошибку, думая, что ему сойдет с рук этот последний акт предательства. С этого момента его зачарованная жизнь пускай идет своим чередом, но в следующий раз, когда я его увижу, я оторву ему голову!
Сенатор кивнул.
– А вопрос?
– Это тот же вопрос, который вы собираетесь, зададите ему сами, если у вас будет такая возможность. Этот жирный ублюдок связывался с вами перед тем, как Дорсо погиб в огне, не так ли? Он мог бы предупредить вас о том, что мы придем за преторианцем той ночью, но он этого не сделал. Почему? Затем, когда он привел центуриона к тайному убежищу Брута, у него была идеальная возможность подставить вам моего человека так, чтобы мы никогда не узнали бы правды, но он этого не сделал. И, наконец, когда он предупредил вас о том, что сегодня вечером мы собираемся напасть на Пилиния, он не упомянул об одной вещи, которую вы должны были знать, если собирались воспользоваться этой информацией ...
Он поднял руку, демонстрируя свой пригласительный жетон, серебряный прямоугольник который замерцал в красным в свете факелов.
– В конце концов, он слишком хорошо знал, что вы никогда не попадете ни на одну из специальных вечеринок Пилиния без такого жетона. Я сохраняю эту штуку, в качестве сувенира о той ночи, когда я очистил этот город от некоторой мрази. Итак, почему он не добыл для вас приглашение, а сенатор? Это было бы ему не так уж сложно, учитывая, что он держал секретаря Пилиния в ежовых рукавицах. - Он снова отвернулся, бросив через плечо. - Я думаю, вы разберетесь с этим ...