Ножи Императора
Шрифт:
– Вы должны простить довольно напыщенный характер моего имени на Арене, но мне так проще, чем пытаться убедить кого-либо использовать мое настоящее имя, так что я более или менее прекратил попытки. В переводе мое имя означает Стремительный
Гораций шагнул вперед и протянул руку гладиатору, который пожал ее, а затем повернулся, чтобы повторить приветствие с Марком, который поймал себя на мысли, что тот производит хорошее впечатление, хотя и был поражен появлением этого человека, и вначале предполагал, что его главной эмоцией будет простая ненависть. Он смотрел в глаза собеседнику, когда они пожимали друг другу руки.
– Извини меня, но не часто простому смертному удается встретиться с легендой Арены.
Велокс покачал головой.
– Мы не придерживаемся здесь подобной чепухи. В лудусе мы обходимся без лести, надуманной или нет ... - Он сделал паузу, глядя на них обоих с мрачным выражением лица.
– В конце концов, любой из нас в какой-то момент может встретиться со своим собратом на Арене. А здесь, друзья мои, мы просто братья, от самого молодого новичка до самого опытного и смертоносного гладиатора.
Марк склонил голову в знак признания великодушия, повернувшись, чтобы представить Дубна, но обнаружил, что тот смотрит через его плечо в коридор. Оглянувшись, чтобы взглянуть, что привлекло его внимание, он увидел, что группа из трех мужчин собралась вокруг одинокой женщины в дальнем конце ряда камер. Она была жилистой и такой же высокой, как самый низкорослый из них.
– Ах да.
– В голосе Велокса появились сардонические нотки.
– У тех из нас, кто не расположен наслаждаться телами друг друга, есть выбор: либо взять пригоршню смазки и закрыть глаза, либо поразвлечься с девушками-рабынями, для чего, в конце концов, они, по-видимому, здесь и находятся.
Пока они смотрели, стало ясно, что гладиаторы, собравшиеся вокруг женщины, куражились с ней в качестве прелюдии к чему-то гораздо более вескому, пользуясь тем, что она обеими руками несла ведро с тушеным мясом и не могла помешать их непристойным лапаньям. Дубн покачал головой и Марк увидел его гнев в прищуренных глазах и плотно сжатых губах.
– Эта женщина обслуживает этот коридор?
Велокс кивнул, задумчиво разглядывая неповоротливого британца.
– Так и есть. Но если тебе хочется потрахаться с ней, ты обнаружишь, что там уже собралось нечто вроде очереди. Тебе следует ...
Британец пронесся мимо него, целеустремленно зашагав вдоль ряда камер, развернув плечи, походкой, которую Марк наблюдал и раньше.
– Извините, друзья, но я подозреваю, что нас скоро ожидают неприятности.
Кивнув головой, он проскользнул мимо чемпиона-гладиатора и тихо последовал за своим другом, который остановился в нескольких футах от сцены издевательства над служанкой.
– Убери от нее свои грязные гребаные руки!
Его громкая команда мгновенно заглушила шум, и трое мужчин, которые теперь уже тащили женщину к камере, повернулись к нему лицом, один из них был тем самым гладиатором, с которым трое друзей расправились этим утром. В одно мгновение они выстроились поперек коридора со сжатыми кулаками. Гермес шагнул вперед, подняв правую руку, демонстрируя покрытые шрамами костяшки пальцев в недвусмысленной угрозе.
– И кем, ты, ублюдочный малый себя возомнил?
Дубн выпрямил спину, скрестив свои массивные руки.
– Я думаю, что я тот самый мужчина, который собирается ударить тебя кулаком с такой силой, что выбьет из тебя все сопли, если ты не оставишь эту женщину в покое.
Гермес прошел вперед, пока не оказался в футе от британца, стоявшего с опущенными по бокам руками.
– То, что ты одолел меня деревянным мечом не дает тебе здесь никаких прав, британец. До того дня, когда я смогу встретить тебя настоящим мечом и поставить на твое место, тебе лучше не поднимать голову, если только ты не хочешь чтобы тебе напомнили о том, как далек ты от меня по статусной лестнице. Эта женщина наша. Моя. Я трахал ее раньше, и я буду трахать ее снова, когда захочу. Она рабыня, поэтому я могу делать с ней все, что хочу. И когда я закончу, другие мужчины займутся ей. Мы немного повеселимся, потому что на ней мы опустошаем свои яйца, и хозяин будет доволен, потому что довольный гладиатор - тихий гладиатор.
– А женщина?
Проигнорировав опасную нотку в вопросе британца, Гермес широко развел руками и, повернув голову, ухмыльнулся своей аудитории.
– Женщина? Она рабыня! Ну, у нее нет выбора, не так ли, мальчики? Она просто регулярно получает от нас...
Он не заметил быстрого страшного удара левой, пока не стало слишком поздно, и который пришелся ему прямо в лицо, отбросив его к стене. Гладиатор пошатнулся, застонал один раз, долгим, медленным стоном человека, который уже был в полубессознательном состоянии, затем неуклюже рухнул на пол коридора. До того момента, как могла бы вспыхнуть драка, в то время когда люди вокруг все еще изумлялись скорости и свирепости, с которыми британец расправился с их товарищем, командный рев заставил всех застыть на месте.
– Стоять!
Марк вздрогнул, услышав отрывистую команду, осознав, что это Гораций уже стоял на полшага позади него, но прежде чем он успел выразить ему какую-либо благодарность за поддержку, собравшиеся вокруг них гладиаторы сердито зашевелились при виде своего друга, распростертого на каменном полу.
– Да, пошел ты! Ты теперь не в своем гребаном легионе, центурион. Сейчас мы выбьем дерьмо из вас троих, а потом...
– Нет ...
– Голос Велокса с легкостью прорвался сквозь быстро нарастающий гнев, заглушив грохот угроз его первым словом.
– Ты не сделаешь этого.
Гладиатор прошествовал по коридору, протиснулся между Марком и Горацием и встал перед Дубном с самоуверенностью, сквозившей из каждой поры.
– Вы и пальцем не тронете этих людей. И не только потому, что, я думаю, что они хорошенько отделали бы полдюжины таких, как вы, и пошли бы искать новых. И даже не потому, что если вы это сделаете, а поверьте мне, я лично убью, медленно и с величайшим удовольствием, какое только смогу выжать из того человека, который сделает первый шаг. И вы знаете, как сильно я дорожу своим статусом на Арене. Он огляделся вокруг с суровым выражением лица, и Марк увидел, что несколько мужчин, стоявших вокруг них, вздрогнули от неприкрытой угрозы.
– Толпа называет меня ”Мастером резни" без веской причины, не так ли? Если кто сейчас поднимет руку на этих людей, то завтра утром, когда начнутся бои, я разберусь с ним на Арене без слов о пощаде.