Нукенин
Шрифт:
Вышел из деревни я ночью. Темный лес встретил меня привычными, мягкими объятьями. Спокойными, короткими прыжками я двигался по толстым веткам. Двигался я на инстинктах и задумался, но тем не менее я сразу остановился, когда почуял неладное. Наверное потому, что я ярко чувствую все вокруг, даже без чакры. В лесу много звуков. Но когда ты привыкаешь к этому, каждый посторонний звук, даже если это мягкий шаг, или шепот, воспринимается как взрыв.
Поэтому я ушел на вершину дерева, обхватил самую толстую ветку, которую нашел,
Вскоре звук стал громче. И в какой-то момент, когда источник шороха листьев и стука переместился ближе ко мне, по веткам внизу заскользили тени. Навскидку — человек семь. Единственное, что я смог увидеть — розовые волосы на голове одного из них. Мне надо бежать.
— Эй!
Я замер от неожиданности и в следующую секунду уже был с другой стороны дерева.
Подо мной раскинулась широкая поляна. Посреди нее лежало старое дерево, которое упало прямо на пересечение веток. На нем устроился человек в форме Акацки и с оранжевой маской на лице, которая открывала лишь один глаз, но я не видел даже его. Или маска глубокая, или очки в сеточку. Не знаю.
— Ты кто? — снизу послышался голос Какаши.
— Тоби, — голос у мужика как у стандартного кретина. Интонации идиота, который повредил себе мозг. Что-то вроде Конохамару.
В тот момент я понял, что Тоби — самый опасный человек из тех Акацки, которых я знал…
— Вперед, — скомандовал копирующий ниндзя и сформировав Райкири в ладони, рванул в сторону Тоби. Все остальные в ту же секунду разбежались по сторонам. Видимо, цель — не член Акацки.
Перед шиноби выросли белоснежные люди с рыхлой кожей и толчками посбивали их с ног и с веток, а Райкири прошло сквозь Тоби, будто его тут и не было.
Шиноби столпились спина к спине, уходя от десятков белых, обнаженных людей с одинаковым лицом.
— Вы не пройдете дальше, — бросил мужчина, который как-то незаметно появился около Тоби.
В Акацки все такие фрики? Какудзо, оказывается еще и нормально выглядит. А этот мужик — вот это жесть. Зеленый глаз без зрачка, по середине его лицо пересекает линия, разделяющая его на черную и белую части. Если это просто грим, то он шикарен. Противник просто боится, что это может оказаться какой-то геном.
За этим наблюдать я не собираюсь. Кто бы не вышел отсюда победителем, он, вероятно, найдет меня. Подловив момент, когда очередной шиноби застонал от боли, я соскользнул по ветке вниз и двинулся дальше на юг.
Через несколько минут бега по лесу, я оказался перед высокой горой. Здесь я был вынужден повернуть на восток. А через еще минут пятнадцать я перебрался на ветки деревьев, с которых я опять-таки был вынужден слезть, оказавшись в огромном поле.
На секунду я остановился, расслаблено вздохнул и осмотрелся.
И тут я просто открыл рот, поднимая голову вверх.
За небольшой лесополосой высился огромный серый храм, выглядевший как два
Под таким углом, когда храм нависает надо мной, я видел плохо, однако еще секунда и я различил у подножия храма горящее черное пламя.
Черное пламя, это, конечно, бред, но иначе я это описать не могу. Несколько минут еще гремели падающие камни, а затем остался лишь гул черного огня, сквозь который я слышал неразборчивые голоса.
А затем полился дождь, который благополучно испарялся над огнем. Рокот грома заставил меня отойти от леса подальше. Гроза разгулялась не на шутку, видимо от тепла огня.
На высокую каменную башню, похожую на пластину, запрыгнула стройная фигура. И его крик прорвался даже через гул:
— СДОХНИ, ИТАЧИ!
Из туч вырвалась блестящая синим молния. Зависнув за спиной Саске, чей голос я узнал, молния, подчиняясь резкому движению руки, в секунду опустилась вниз, ударяя в купол храма.
Удивительной силы взрывная волна прокатилась по земле. Я отставил ногу назад и только благодаря этому устоял на ногах.
А на горе камня, наполовину закрытой дымкой, вспыхивает чакра, формируясь в огромного самурая в бордовой броне, с щитом и мечом в руках. Невероятно… по сравнению с ЭТИМ, вся моя чакра — не более чем жучок, чем сотая часть этого огромного воина. А вот напротив него из земли вздыбились толстенные змеи, похожие на те, что рушили Коноху на экзамене на чуунина, только белого цвета.
Воин без труда отрубил семь голов, а последнюю пронзил мечом, в который затем и втянулась вся эта мифическая… хрень.
Несколько минут и воин исчезает. Гул огня сливается со звуками леса и лучи рассветного солнца подводят последние штрихи в картине умиротворения.
В лесу я все еще остаюсь под впечатлением. То, что происходило на вершине храма — невероятно. Энергия, которая все еще витает в воздухе, ошеломляет.
Я оказался перед морем черного пламени. На удивление, оно не дает жара. Я перехожу через него, прыгая про огромным обломкам стен.
Около самого большого фрагмента стены, с запыленным символом клана Учиха, лежало два пацана. Сняв рюкзак с плеч, я присел между ними.
Сняв с пальца Итачи кольцо, я одновременно пощупал его пульс. Мертв.
Только сложив ободранный плащ Итачи в рюкзак, я подошел к телу Саске. На тонкой, холеной шее билась большая артерия. Присев рядом с ним, я на секунду наклонился достать из-за пояса его сумку и ножны от катаны. В сумке лежало несколько свитков. Я рассек Учихе палец танто, смочил его в его же слюне, а затем провел им по всем четырем свиткам. Пачка сюрикенов, пачка кунаев и бурдюк с водой. И только из последней вынырнула его красивая катана.