Нулевой километр
Шрифт:
– Конечно! А я о чем? Мало ли что там в прошлом было, нужно настоящим жить. И учиться прощать, Юлек. Мать ведь одна, какой бы она ни была.
Я вряд ли готова с ней согласиться, но спорить желания нет. Хватит и легкого кивка головой, чтобы усыпить ее бдительность: резво подскакивает с места, ставит Мурзика четырьмя лапами на освободившийся табурет и уже принимается резать торт на кусочки.
– Руслана с собой брала или одна родню проведывала?
Слышу ее вопрос и уже густо краснею, не зная, что и сказать… Что поехала не по своей воле, а лишь потому, что первая жена Константина Щербакова настолько никчемна, что
– Нет никакого Руслана больше, – так будет правильно. Ведь это единственное, что я знаю наверняка: не смогу с ним в одну постель лечь. Одно дело себя продавать, когда только себе и принадлежишь, а другое, когда душа твоя где-то там витает, над темной макушкой бросившего меня мужчины.
– И свадьбы никакой не жди.
– Да что ты? Юлька, – даже нож роняет. Он со звоном ударяется о стол и летит на пол, до смерти перепугав бедное животное. – Разбежались, что ли? Изменил? Ну, как же так?!
Я. Я изменила. И Руслану и самой себе. Предала, но представься мне возможность пережить все это вновь, ничего бы менять не стала.
– Вер, – цепляюсь взглядом за магнитик на холодильнике в форме Эйфелевой башни, который сама же и привезла ей в прошлом году, и устало вздыхаю. – Почему ты больше замуж не вышла? Столько лет ведь прошло…
Шесть. Целых шесть лет одиночества, и ни разу эта приятная, миловидная женщина, ни одного мужчину к себе не подпустила.
– Да как же я могу? – признается, с придыханием выдавая ответ, и чуть склонив голову набок, смотрит на меня иначе: с тоской, с нежностью, в сотни раз перекрывающей ту, что я читаю в ее взоре обычно, и с пониманием, приход которого отмечается ярким блеском ее зеленых глаз.
– Вот и я тоже.
Пусть о свадьбе и речи не шло. Только в своих фантазиях примеряла подвенечное платье и любовалась огромным камнем на помолвочном кольце. Боже, на что я только не шла, в своей погоне за заветной печатью в паспорте, а сейчас будто со стороны смотрю, и от горечи хочется допить этой горячий напиток залпом.
– Я буду на кресле спать, – прогоняю прочь переживания и отправляю в рот шоколадный батончик. Даже не спрашиваю, ведь наперед знаю, что она меня не прогонит. – С Мурзиком.
– А я до магазина сбегаю, – словно без слов понимая причину моих страданий, мачеха ласково касается волос на моем затылке. – За овсяным печеньем.
Как раньше. Словно и не уезжала вовсе, не пыталась разбить чужую семью, а все эти годы делила с ней крохотный угол на окраине. Обнимаю ее за талию и впервые за сегодняшний день с облегчением выдыхаю. Я дома.
Глава 45
Как считаете, за любовь нужно бороться? Нет, не с судьбой или строящими козни злопыхателя, а с человеком, который никак не хочет отвечать вам взаимностью? Стоит мелькать у него перед глазами, стараться во всем угодить и без стеснения напоминать о своих чувствах? Засесть пусть даже не в сердце, а где-то в печенках и уже оттуда подбираться к душе?
Я думаю, нет. Если ваши поцелуи, нежные касания и самоотдача не были оценены
– Я скоро уеду, Вер, – неспешно помешиваю чай и слежу за ее эмоциями: удивление, шок и грусть, заставляющая глаза заслезиться. В неверии качает головой, и вот уже растягивает губы в улыбке, с облегчением выдыхая:
– Отдохнуть? Господи, перепугала меня, глупая! Съезди, конечно, немного отвлекись. Прежде чем рвать отношения нужно хорошенько все взвесить и смена обстановки будет только кстати.
Наверное, только ни одни весы не помогут — перевес больше не в его пользу.
– Все-таки, вы с Русланом столько лет были вместе.
И вправду, а я даже минуту на грусть о нем не потратила. Не вспомнила что-то хорошее, не вздохнула, разглядывая его фото на телефоне, не потому, что ни первого, ни второго просто-напросто нет, а потому что плевать. Перезагрузилась и кроме благодарности за возможность пожить иначе, ничего не чувствую.
– Нет, Вер, насовсем. Хочу вернуться домой.
– К маме?
– К детям, – тоска по которым за эти три дня стала почти нестерпимой. Я и так слишком многое упустила, пока гналась за тем, что в принципе не стоило моего внимания. Тратила время, воруя его у самой себя, и если сейчас сдамся, позволю цинизму взять верх, рискую обобрать себя до нитки.
– Я немного скопила, на первое время хватит.
Если не спускать за день десятки тысяч на брендовые шмотки и деликатесные закуски в ресторанах. Если, как все, хотя бы изредка думать наперед, что-то планировать и ставить перед собой воистину правильные цели.
– Наверное, продам машину и куплю небольшую квартирку. Окончу какие-нибудь курсы и, наконец, спущусь с небес на Землю.
Может быть, даже кого-то встречу. Без баснословных сумм на счетах и кольца на безымянном пальце. Сисадмина или менеджера, почему нет? Соколова вон, вполне счастлива, по крайней мере, если верить ее свадебным снимкам в моей ленте. Осталось лишь вырвать из груди эту привязанность к Бирюкову, что отравляет каждый мой день непереносимой болью. Исцелиться и попробовать полюбить вновь, пусть иначе, ведь так, как с Максимом ни с кем другим не получится, но попытаться стоит. Ведь это лучше, чем продолжать отношения с чужим мужем.
Мачеха поднимается из-за стола и медленно бредет к окну. Обнимает себя, поглаживая плечи, укрытые плюшевым халатом, и долго раздумывает над моими словами. Она будет скучать, я знаю. Даже несмотря на то что, мы встречались нечасто, она лишь этими встречами и жила. Обрела во мне отдушину и теперь страшится будущего, в котором рискует потерять меня навсегда.
– Все правильно, Юль. Езжай. Если так для тебя будет лучше, то не раздумывай, – кивает, и стирает слезу с бледной кожи. – Только меня не забывай. В гости зови или сама приезжай. У меня ведь, кроме тебя, никого, как дочь ты мне.