Нулевые. Затишье перед катастрофой

Юрьев Василий Сергеевич

Для начала Михаилу нужно было осмотреть окрестности Лагеря, чтобы было знать куда бежать. Сам Лагерь располагался посреди мрачного леса, что видимо было сделано для создания ощущения безвыходности у заключенных. Михаил часто разглядывал лес через колючую проволоку лагерного ограждения, перед тем как пойти в ангар на обед. Михаил так и не смог увидеть какие-либо проблески в лесном ландшафте. Также Михаил был озабочен проблемой погоды. За всё время пребывания Власова в Лагере погода всегда была по-осеннему унылой. Солнце было постоянно затянуто тучами, Михаил иногда думал, что его вовсе не было, а свет возникал по воле Вождя, как говорил Комиссар. Чтобы изучить окрестности

Лагеря Михаил пошел на хитрость. Во время очередного марш-броска он слегка отклонился от курса и вышел за пределы учебного полигона, потом кое-как выбрался из леса. То, что он увидел, потрясало его. Природа была очень бедной, напоминала степь. Это был ровный ландшафт, покрытый сухой травой, над которым возвышалось вечно серое небо.

– Это всё искусственно. Это сон. Это кошмарный сон, – думал он.

Власов взял в руки старый бинокль, который был в его комплекте экипировки. Сама экипировка досталась ему от предыдущего узника, а тому от его предшественника. Линзу одного из окуляров заменяла синяя стекляшка. С помощью бинокля Михаил смог распознать вдали деревья, которые были больше похожи на множество острых черных штырей торчащих из земли.

– Всё. Сейчас или никогда, – думал Власов.

Михаил брел по этому бедному ландшафту и думал.

– Сколько времени я здесь нахожусь? Неделю? Месяц? Ничего не помню. Всё как будто бы сливается, – думал он.

Его клонило в сон, но он шёл. В окружающем его пространстве возникали миражи прошлой жизни. Воспоминания из детства. Власов вместе с другими ребятами под таким же серым небом играл в футбол. Михаил ощущал полноту реальности. Его охватило приятное ностальгическое чувство. На глаза наворачивались слезы радости.

– Иллюзии. Это всё были иллюзии. Не было ничего хорошего в нашем советском прошлом. Строили социализм, а получился концлагерь. Хотя это не совсем верно. Социализм это всего лишь термин. А то, что мы построили, не имело никакого отношения ни к социализму, ни к коммунизму. Это был какой-то античеловеческий уклад. Может, мы обречены? У нас и монархия не такая была … и демократия. Не знаю. Может нас действительно для плохого примера держат? – думал он.

Воспоминания постепенно пропадали. Власов снова шел по направлению к штырям. Он прошел мимо черного столика на двоих, за ним сидели Петров и Анна. Петров был богато одет и чем-то напоминал полноценного властного чиновника. Анна была одета странно по-деловому, её волосы были заплетены в косу. Почему-то она курила длинную тонкую сигарету.

– Посмотрите, – голос Анны был наглым и надменным. – Вот идёт он. Мученик-дрюченик за Россию.

Петров пытался сдержать смех.

Власов молча прошел мимо, но стол с ними плавно следовал за ним.

– Эх, Миша-Миша, вот что ты за мудак такой? – продолжила Анна. – Всё нормальные мужики как живут? Пьют, взятки хапают, рожи бьют, трахают всех под ряд, а ты? А что ты? А ты что? Ты же, как баба себя ведёшь и всегда вёл! Может быть ты это, пидор?

Аня подошла к Власову, затянулась и нагло пустила дым ему в лицо.

– Нужно было давным-давно от тебя избавиться, – разочарованно произнёс Власов.

– Избавиться? Нет. Ты же чмо, Миша. Какой избавиться? Я вот тоже хочу избавиться от своих сисек второго с натяжкой размера, – она похлопала себя по груди. – И вставить себе нормальный силикон.

– Это всё не по-настоящему. Тебя не существует.

Аня ударила Власова в грудь. Он почувствовал боль.

– Правда? – издевательски спросила она.

Страх охватил Михаила. Он сунул руку в вещмешок и вытащил сапёрную лопатку. На него сразу же нахлынули воспоминания. Он с родителями смотрел программу “Время”, где показывали сюжет о событиях в Тбилиси. Ведущий сухо описывал события разгона митинга. После чего Власов сразу же вспомнил сюжет программы “Взгляд”, где эти события освещались с какой-то завораживающей притягательностью

– Нужно было всё же стать журналистом, – мельком пролетела мысль.

Власов замахнулся на Анну лопаткой.

– Ой, как страшно, – она рассмеялась, подошла к Петрову и потрепала его за волосы.

– Вот смотрю я на тебя и просто хуею, – начал Петров. – Какой же ты пиздабол. Ещё на бабу руку поднял. Как тебя только земля носит?

– Завалил рожу выродок ебаный! – Власов был в ярости. – Я тебе голову этой лопатой отрежу нахуй!

– Ой, какие мы слова выучили, – иронизировала Аня.

– Что вам от меня нужно, твари!? – крикнул Власов.

– Ничего, – сказала Аня. – Совсем ничего.

– Это тебе от нас что-то надо, – произнёс Петров.

– Действительно, – в уме осознал Власов.

– Вы же меня кинули! – эмоции охватили Михаила. – Вы оба. Почему? Что я вам сделал плохого? А? Что?

Аня подняла руку.

– Что такое? – поинтересовался Петров.

– Можно я отвечу первой? – спросила она.

– Валяй, – согласился Петров.

– Ну, даже не знаю с чего начать, – говорила Аня. – Как я с тобой встретилась ещё тогда в аптеке, я не знала что ты такой терпила хуев. Мне вот даже реально потрахаться с тобой хотелось тогда, ну ещё и вначале наших отношений. А сейчас так иногда тебе кость подбрасываю только, чтобы не скис совсем. Тем более после отсидки. Чё-то казалось мне еще, что тебя там опустят, и мне так ржачно было ещё от этой мысли. А ты нет. Нормальным пришел домой. Я даже удивилась. Думала, что ты явишься отхуяченным по полной программе и плакать будешь, а мне придётся тебя утешать и подбадривать.

Власов одновременно чувствовал безысходность и ярость.

Петров рассмеялся.

– Так на чём мы остановились, – она ехидно ухмыльнулась. – И когда я узнала, что ты из семьи интеллигентов и сам интеллигентишка сраный, для меня это были первые звоночки, Миша. Но мне казалось, что ты, это, нормальный пацан, сидящий на потоках. А ты всё время ныл и ныл как тварь последняя. Люди страдают. Ой-ой-ой! Мученик-дрюченик! Денег нет нихуя. Правильно, что денег нет. Все спились к хуям и лежат в дерьме. Откуда деньги могут появиться? Конечно, ты мне опостылел совсем. Нытье это интеллигентское слушать. Ну и я начала вести нормальную половую жизнь. У какой бабы встанет на чмо? Мужчина должен быть мужчиной. Лох! Бля, да тебя обмануть не составляет труда вообще, – она расхохоталась.

– Сволочь! Сволочь! – Власов упал на колени и от бессилия заревел. – Сука.

– Ори, сколько влезет, – она ухмыльнулась. – Тебя здесь никто не услышит.

– Это всего лишь иллюзии. Это сон. Сон, – думал он, и ему становилось легче.

Аня подошла, пнула его ногой, отчего Власов повалился на сухую траву.

– Я кинуть тебя решил, когда встретил в той рыгаловке вместе с Анной Сергеевной, – начал Петров. – Как я увидел сидящую в одиночестве Аню, меня как в жопу кольнуло что-то, и я сразу же, как какой-то обдолбанный кролик подсел к ней. Мы разговорились. А потом пришло задроченное уёбище Миша Власов. Ты, бля, ещё выглядел как чушкарь деревенский, который вдруг разжился копеечкой. А не как, бля, нормальный предприниматель. Я тогда разозлился просто дико и как ты мне стал говорить хрень какую-то, я, бля, еле удержался от того чтобы тебя не отхерачить прямо там.