Нужным быть кому-то
Шрифт:
Марина утром растерялась до слёз... самый шустрый и нахальный из слесарей, Колька Донских сказал:
– Мы от души, не смей отказываться. Я знаю, что такое для него подарки, сам с пяти лет мотался по улицам, боялся идти к пьяной мамашке, а когда хотелось нестерпимо есть, собирал окурки и закуривал, чтоб с голоду не окочуриться. Я до сих пор помню копеечную, пластмассовую машинку, подаренную мне пожилой тётенькой, и булочку...
Вот и сидел Санька в ворохе подарков, хотелось всё сразу посмотреть, но мамочка сказала, что Кириллов строгий, и Санька потихоньку рисовал.
Забежал
– Санька, - он поднял его со стула, расцеловал в щёки, - тут Лёха и мы тебе подарки на день рождения приготовили. Лёха, вот, игру тебе передал, а мы с дедом и тётей Фелей, вот, велик в подарок.
– Мне? Лёша? Игру? А вы... велосипед?
– Санька замер.
– Правда?
Палыч сглотнул комок: -И даже не сомневайся, ты же Лёшкин друг. А сестрички тоже что-то в коробке передали, дома посмотришь.
– Дядя Палыч, спасибо! У меня такого дня рождения совсем не было, смотри, вон мамины, как это... слово забыл, ну кто с ней работает... тоже мне подарки принесли.
– Мы тебя ещё к Лёхе в деревню свозим, попозже, ты ж теперь тоже наш!-
Калинин про себя матерился, не понимая, как можно было такого светлого человечка не любить родному отцу.
Марина целый день сдерживалась, чтобы не разреветься прямо на работе, все эти годы она была сильной - скулить и ныть не было времени, Саньке требовалось внимание днем и ночью. Слабенький от рождения, он переболел, казалось, всеми болезнями. И когда в три годика он начал стоять на ножках, а потом и делать по нескольку шажков, она с удвоенной силой занималась его ножками, и умственным развитием. Много читала, старались они с бабой Леной, чтобы в развитии малыш не отставал от детей обычных, и Санька уже в пять лет умел читаь по складам, любил клеить, вырезать из бумаги, неплохо рисовал. Марина давно жила в своем ограниченном мирке, а сейчас в него вторгались все новые и новые люди: Палыч с Лёшкой, Фелицата, слесаря на работе. Сначала принявшие её с ехидством и грубостями, а сегодня вот натащившие подарков... Увидев огромные сияющие восторгом от подарков глаза сына, она с трудом проморгалась.
Зазвонил местный телефон:
– Марина Николаевна, - послышался голос Ивана Игнатьевича, - я очень попрошу Вас, немного задержаться. У моего большого друга что-то стучит в моторе, посмотрите пожалуйста, если проблема небольшая, он вас после осмотра отвезет домой. Не поедете же вы с Саней и велосипедом на метро с пересадками. Если серьезно и нужен ремонт, он Вас отправит на такси, естественно, такси и ремонт будет оплачен.
– Сань, мы немного задержимся, надо машину одну осмотреть, не расстроишься?
– Нет, мамочка, я пока в игру поиграю, так интересно!
Навороченный джип уже стоял в гараже. Хозяин его, оставив дверцу открытой, ушел, Марина полезла в мотор, поверяя что и как.
Горшков минут пятнадцать как, чертыхаясь, прислушивался к шуму мотора, что-то было не так, до своего механика можно было и не доехать. И тут он вспомнил, как Козырев хвалился механиком с золотыми руками. Прикинув по времени, что тот ещё в офисе позвонил ему.
– Иван, здорово, ты хвалился своим механиком как-то?
– Было дело!
– У меня что-то в моторе постукивает,
– Перезвоню!
– Через три минуты сказал: - Подъезжай, только после, если все мелочевка, надо отвезти домой - там ребенок небольшой с велосипедом и подарками на день рождения, а ехать им домой с пересадками. Если же надо будет долго разбираться, вызовешь и оплатишь им такси.
Загнав машину в гараж и оставив открытой, Горшков поднялся к Козыреву. Поговорили, Ивану надо было уезжать за планами для реконструкции купленного где-то в глухой деревне дома. К чему купленного, Горшков не вникал - вроде, внукам там очень привольно.
Распрощались с Козыревым, Горшков пошел в гараж, машина стояла на яме и слышался стук инструментов. По опыту зная, что ничто так не бесит, как стояние над душой - Горшков зашел в кабинетик.
За столом сидел худенький малыш, увлеченно игравший в какую-то игру.
– Здравствуйте,дяденька!
– на него смотрели огромные голубые глазищи.
– Привет, ты кто?
– Я - Санька!
– Ух ты, и я тоже Санька, а как полностью тебя - Александр..?
– Александр Сергеевич Вершков!
– О, а я Александр Сергеевич Горшков, мы с тобой почти полные тёзки. Это твой папа мне машину смотрит?
– Нет, не папа, это мамочка моя ремонтирует.
– Мамочка? Надо же! А я думал, папа!
– Папы у меня нету, - погрустнел малыш, - я его не видел ни разу, баба Лена всегда ругалась и говорила плохие слова на него. А сейчас он там...
– малыш указал пальчиком на потолок.
– Бывает, брат. А чего это ты весь в коробках?
– У меня вчера день рожденья был, это мне мамины коллежники надарили, ну, с кем она работает, дяденьки. А дядя Палыч и Лёшин дедушка, Иван Игнатьич мне велик подарили, а Леша, друг самый настоящий - вот эту игру! У меня столько много подарков ещё не было ни разу.
– А сколько тебе лет исполнилось?
– Семь уже, в школу через год пойду. Мама сказала, что за год ещё мои ножки станут совсем крепкие и тогда в школу к ребяткам можно.
– А ты что, болеешь?
– Сейчас нет, а раньше ножки не ходили совсем-совсем. Меня на коляске возили. Я слышал, тётя врач мамочке говорила, что меня куда-то отдать надо, а мама ругалась с ней. Только Вы, дядя Саша, ей не говорите, что я слышал, она будет сильно грустная.
– Не буду!
– Горшкову очень понравился этот разумный, но уж очень маленький и худенький для семи лет, Санька.
– Значит, тебе все-всё подарили?
Малыш вздохнул: - Хотелось бы планшет, но денег у нас таких нету, на реа.. ребилитацию надо!
Стукнула дверь, вошла худенькая высокая женщина в рабочем комбинезоне: -Не устал, сынок? Всё, сейчас я руки мою, переоденусь и домой!
– Нет, мама, я тут с дядей Сашей познакомился. Он тоже Александр Сергеевич, как и я.
Стоящий в углу мужчина как-то закашлялся, а потом сказал: -Здравствуй, Марина Каткова!
– Вершкова, - машинально ответила уставшая Марина, - Ваша машина готова!
– А потом до неё дошло: её назвали девичьей фамилией, она вгляделась в мужчину.
– Здравствуйте, Александр Сергеевич! Я сейчас переоденусь,подождите!