Нужным быть кому-то
Шрифт:
Кода она уже переодевшись зашла, Горшков поразился: в рабочем комбинезоне она казалась не такой худой, сейчас же стало заметно, что она неестественно худая и вся такая уставшая-уставшая.
– Я обещал Вас отвезти, Иван Игнатьич сказал, что вам на метро долго и с пересадками, - перебил он Марину, которая пыталась отказаться.
Быстро загрузил подарки и велик в багажник и, посадив их с Санькой на заднее сиденье, поехал на другой конец Москвы. Санька, сначала восторженно вертевший головой, вскоре, прислонившись к боку мамы, уснул, Марина тоже, казалось, дремлет.
– Почему так сына назвала?
Марина помолчала: -Так совпало!
–
Она как-то подобралась и сухо сказала: -Если это щекочет Ваше самолюбие, то... считайте как хотите.
– Она уставилась в окно.
Горшков же чертыхнулся про себя: мудак, двадцать лет прошло, а ты все ерундой маешься. Сам же тогда накосячил...
– Извини, Марина, не подумал.-
Так в молчании и доехали до дома, Горшков и не бывал в этом районе ни разу - какие-то облупленные пятиэтажки с заросшими дворами и с разбитой, в ямах и колдобинах дорогой. Подъехав прямо к подъезду, выскочил, открыл дверь Марине и осторожно взял спящего Саньку:
– Помогу, бери пакеты!
Одной рукой держал Саньку, второй взял велик, и понес в подъезд. Поднявшись на третий этаж, вслед за Мариной зашел в квартиру, и вот тут ему реально поплохело: бедность в этой квартире кричала из каждого угла... Марина аккуратно взяла спящего Саньку, положила его на диван:
– Спасибо Вам большое, Александр Сергеевич! До свидания!
Тот ошарашенно пробормотал: -Да не за что!
– Вышел на площадку постоял, полез в в карман, достал какие-то деньги, что там были, позвонил в дверь.
Марина открыла: -Что-то ещё?
– Я забыл заплатить за осмотр, извини!
Он сунул ей деньги и сбежал по лестнице.
А Марина, так и держа в руках смятые деньги, закрыла дверь, долго стояла, не шевелясь, потом сунула деньги на тумбочку, раздела Саньку, укрыла его пледом и уже на кухне разревелась. Последней каплей стала встреча с Горшковым... Она уткнулась лицом в полотенце и дала волю слезам. Прорыдавшись, умылась, заварила крепкий кофе и долго сидела баюкая в руках чашку.... Потом встряхнулась, прибрала посуду и прилегла к сладко сопящему сыночку.
Горшков же, приехав домой и не застав свою очередную "грелку", долго сидел, смотря перед собой и четко видя картины прошлого
Горшков Саня... любимец всех девушек, сердцеед и хулиган, он всегда был в центре внимания. В маленьком их городке Горшков был заметной фигурой - умел дружить со всеми, находил общий язык и с криминальными и с власть имущими людьми, мог разрулить любой конфликт. Кто-то его обожал, кто-то не любил, кто-то и ненавидел, равнодушным к нему не был никто. Вот и Маринка Каткова, с десяти лет влюблённая в Горшкова, обожала его издали. Её двоюродный брат Виталька и Горшков дружили много лет, Маришка ничего не могла с собой поделать, всегда смотрела на него с восторгом.
И надо же, в выпускном классе Горшков её заметил...Будучи старше Маринки на десять лет, он реально осознавал, что она совсем юная. Влюбленность со временем, он надеялся, сойдёт на нет, старался не давать повода, чтобы не перековеркать салаге жизнь, как-то незаметно привык к её обожающим взглядам, воспринимал спокойно, а по весне, накануне окончания ею школы внезапно прозрел. Они с Толиком Яриком шли по центральной улице, а Маришка с девчонками кучковались у популярного в то время кафе "Мираж". Толик же и заметил её, восхищенно присвистнув:
– Ты глянь, Лихо, какая из Маринки красавица вылупилась! Ё-моё!
Вот и пригляделся Лихо... дав ей спокойно сдать экзамены, закружил девчонку в своем вниманиии, обожании, все девицы завидовали ей черной завистью - как же отхватила самого Лихо(сначала был Лихой, а потом одна буква потерялась и стал Лихо). Начал подумывать было о женитьбе, но девочка бредила автомобильным институтом, поступила, и Горшков скрепя сердце, решил выждать год, до восемнадцатилетия. Отец Маришки, механик от Бога, мог с закрытыми глазами собрать и разобрать любой автомобильный мотор и дочка, рано оставшаяся без матери, постоянно пропадала с отцом на работе и много чего умела.
Лето подходило к концу. Маришке надо было уезжать на учебу, когда нашлись 'заклятые друзья', сумели подставить расслабившегося Лихо, завели на него дело, время началось смутное, многое решали бабки... Но были у него и нормальные знакомые - предупредили, что не сегодня завтра придут за ним... Думал- думал Горшков как быть, больше всего тянуло за душу, что его чистая девочка может оказаться втянутой во всю эту мерзкую грязь, срока он не боялся, философски рассудив, что человек, если он не отморозок, везде останется человеком.
Зная, что не оставит её беременной, что она завтра уезжает в Москву на учебу, решил по-своему оберечь её... Вот и попросил свою давнюю бывшую пассию разыграть спектакль для Маринки. Точно зная, что она вот вот прибежит к нему, было у них условленное место для встречи - беседка на рекой, пришел с дамой пораньше. Уверенный, что Маринка никогда не опаздывает, начал усиленно обнимать и прижимать к себе бывшую. Та разгорячившись, всерьез начала уговаривать его:
– Зачем тебе эта сопливая? Ну, поигрался ты с ней и хватит?
Маринка, уже подбегавшая и сияющая в предвкушении от встречи с любимым, замерла и услышала такой родной голос, говорящий дикие слова:
– Да, когда сами вешаются на тебя, отчего же не дать, то что просят? Опытный мужчина он всяко слаще, чем салаги-одноклассники. Вот и пусть радуется,что...
Дальше она не слышала - сорвавшись с места, бежала куда глаза глядят... и не видела с какой тоской и обреченностью смотрел ей вслед Горшков.
Наутро Маринка, разом повзрослевшая и осунувшаяся, уезжала, и, когда поезд отошел от вокзала, Горшков тоже поехал... в СИЗО. Будучи мужиком умным и умевшим просчитывать все ходы, сразу понял, что ему лучше взять всё на себя, иначе будет групповая и большой срок, так и сделал, с изумлением узнавая в ходе следствия, о так называемых "корешах" что топили его не стесняясь, выворачиваясь ужом. Особенно старался сын зам главы города - в маляве, переданной Горшкову в камеру, обещал златые горы, грев и передачки на весь срок, а потом и теплое местечко после отсидки, лишь бы самому не сесть. Вот и получил Лихо пять лет строгача. Были эти годы весьма и весьма непростыми, большую половину из них провёл в штрафных изоляторах, но не сломался, обещанных передачек и грева так и не дождался, лишь иногда приходили от жившего на копеечную пенсию инвалида - Толика Ярославцева, небольшие переводы на сигареты, вызывая у Горшкова два чувства - злобу на 'друзей' и теплый огонек в уголке окаменевшей души при мыслях о Толике. Про Марину Лихо запретил себе думать, чтобы её ждало, если бы не эта подстава, Горшков боялся даже подумать... Слухи, грязные шепотки, приставания - а таких козлов однозначно было бы немало, чтобы подгадить ему, хотя бы так. А так... наверняка, доучилась, вышла замуж, родила детей, живет и не вспоминает о нем.