Няня для сурового папы
Шрифт:
Как я и ожидал, Маша реагирует на это возмущённым взглядом и надутыми губами.
— Чего-чего? Слабо? Это мне-то?
Я киваю.
— Ну да. Подумаешь, веником попариться разок. А ты ведёшь себя так, словно я тебя им избивать собираюсь. Так признай правду, что у тебя кишка тонка пройти всю банную процедуру от начала до конца.
— Ничего подобного, — упрямо качает головой девчонка. — Я просто не люблю баню. Но это не значит, что я не смогу париться и что там ещё вы обычно делаете. У нас в Зеленогорске тоже баня есть, и мы там с Кириллом иногда бываем.
— Видимо, редко тебя туда твой Кирилл водит.
— Нормально он меня туда водит! Просто не люблю я… Я так, ничего мне не слабо!
— Тогда докажи.
Маша обводит меня недоверчивым взглядом и выгибает бровь.
— С какой стати я должна что-то доказывать?
Пожимаю плечами и поддаю ещё пара.
— А почему бы и нет? Впрочем, мне-то без разницы. Можешь и не опровергать тот факт, что ты обыкновенная трусиха… Иди мойся, нежная фиалка. Ополоснёшься и на выход.
— Я не фиа… Ну, хорошо! — рычит девчонка, уперев руки в бока. — Давайте сюда ваш чёртов веник!
Довольно улыбаюсь и указываю Маше на скамью.
— Ложись. Узнаешь, что такое настоящий кайф.
Девчонка ложится на скамью, упрямо вздёрнув подбородок. Я обжигаю веник о камни и макаю в воду, после чего начинаю без фанатизма хлестать Машу по спине, рукам и ногам.
— Ну, как? Не померла там? — усмехаюсь.
— Не дождётесь.
Спустя пять минут я опускаю веник в таз с водой.
— Теперь твоя очередь.
— В смысле, моя?
Я удовлетворённо хмыкаю, глядя на Машино покрасневшее от жара и разморённое лицо.
— Меня кто-то должен попарить тоже. Я обычно сам, но раз уж сегодня здесь есть ты.
— Но я не умею!
— Что, Кирилл научить забыл?
Маша опять скалит зубы и протягивает руку вперёд.
Кладу веник на камни, после чего передаю Маше.
— Приступай.
Девчонка прикусывает губу, забирает веник у меня из рук, затем её глаза как-то недобро сверкают, но я не придаю этому значения, пока не ложусь на скамью.
— Хорошо. Как скажете, — протягивает Маша и начинает изо всех сил лупить меня по плечам.
Эта мелкая мне мстит что ли?
— Не перестарайся, Маш.
— Всё ещё только начинается, — комментирует она довольно. — Вы нормально не парились просто. Вот Кирилл ещё сильнее любит.
Ах вот как? Этот её сраный Кирилл ещё и любитель пожёстче?
— Вошла во вкус? — приподнимаюсь на скамье и поворачиваюсь к этой мелкой заразе.
Маша удовлетворённо кивает, поправив шапку на голове.
— Именно. Так что никакая я не тепличная. Вот так вот.
— Это мы ещё до конца не выяснили. Осталось ещё одно испытание для окончательной проверки.
— И какое же? — Маша вскидывает бровь, а я открываю дверь парной, чтобы проверить девочек. Они спокойно веселятся в душе, брызгая друг на друга водой.
— Ныряние в снег, — улыбаюсь во все тридцать два.
— Чегооо? Ну уж нет! Вот на это я точно не согласна!
— Какая баня зимой без снега, Марья Алексевна? Это традиция, в конце концов. Парная, снежные ванны, парная. Или твой, Кирилл так не умеет?
— Мой Кирилл умеет всё!
Ммм, какой умелый…
— А ты? Готова показать мастер-класс, тепличная?
— Перестаньте меня так называть.
— Прыгнешь в снег — перестану.
Маша складывает руки на груди и недовольно на меня смотрит.
Я ухмылаюсь.
— На раз-два быстро выходим и обтираемся снегом.
Шире распахиваю дверь и делаю шаг вперёд.
— Итак… Раз, два… Труханёшь или нет, тепличная… теплииичная… фиалка…
Ржу, когда Маша, рыкнув, выходит следом за мной.
Через минуту мы оказываемся на улице, где я тут же прыгаю в самый пушистый сугроб.
— Кошмар! Холодно же! — мнётся девчонка, обхватив себя руками.
— Ничего подобного. Всё, как надо, — тянусь к ней, хватаю за запястье и роняю в сугроб, затем начинаю обтирать девушку снегом.
Маша громко визжит и лупит меня ладонями по плечам.
Затем, пока она не успела замёрзнуть, я хватаю её на руки и несу обратно в парную. Девочки хохочут, глядя на то, как мы возвращаемся с улицы.
— А теперь надо снова погреться, — лью воду на камни, затем шагаю к тазу с тёплой водой, зачерпываю чуть-чуть в ковш и лью на Машу. — Как ощущения?
Она вздрагивает.
— Чудессные. Прр…росто крру…тые…
— Вот это, Марья Алексевна, называется настоящая баня. Мало тебя Кирилл к ней приучает. Сядь, посиди на скамье и погрейся ещё.
Маша кивает, делает шаг в сторону, но в какой-то момент спотыкается и заваливается назад, пока задом не напарывается на котёл.
— Маш! — пытаюсь схватить её, но не успеваю.
Она взвизгивает и резко отпрыгивает вперёд прямо ко мне в руки.
— Аяааааяааай!
Ну вот, с задницей в котле я сегодня практически угадал. Как в воду глядел.
Прижимаю кричащую девчонку к себе, чувствуя, как она колотит меня кулаками по плечам.
— Больноооо!
— Тихо ты. Дай посмотрю!
— Нет, мне больно!
— Как так-то, Маш? Ты просто косяк ходячий… На ровном месте споткнулась, — качаю головой, затем тянусь к кранчику с холодной водой, набираю немного в ковш и начинаю лить на Машину задницу, удерживая девчонку одной рукой за поясницу.
— Не дёргайся! Надо остудить ожог.
— Божечки… Как же больно… — хнычет Маша.