Няня для сурового папы
Шрифт:
— Пап, ну вы там идёте? — из-за двери выглядывает Тася. — Мы уже париться хотим.
— А я вот не хочу, — бурчит Маша.
— Придётся, — отвечаю я ей.
— Не дождётесь!
Девчонка проходит мимо меня, гордо вздернув подбородок вверх. — Я туда и обратно.
— Стоять, Марья Алексевна! — задерживаю Машу в дверях и натягиваю ей на голову специальную шапку с надписью «Царица».
— Это зачем?
— Чтобы тепловой удар не получить, тепличная.
Фыркнув, Маша проходит внутрь,
— Надо бы ещё температуры поддать.
— Что? Ещё?! Здесь и так достаточно жарко!
— Мы ещё даже не в парной, Маш.
— И слава богу! Тут вот достаточно комфортно! — садится на скамью рядом с большим ковшом и душевой кабинкой.
Девочки же наоборот вскакивают и подходят к двери в парную.
— Я тут посижу! — качает головой Маша.
— А ну поднимай свою задницу и тащи её за нами, — я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать. Ну что за комнатное растение? Я будто не в парную её зову, а прыгнуть с высотки без страховки.
— Не пойду!
— Не вынуждай меня тащить тебя туда на руках.
— Да что вы какой?! Я свободная личность, в конце концов! Имею право не ходить в ваш… Чтооо вы делаете?!
Я приближаюсь к Маше, и она тут же подскакивает, упёршись в стену позади себя.
— Раааз…
— Ладно-ладно, господи! Иду я!
Открываю дверь. Тася с Васей тут же забегают в парную и усаживаются на нижние скамейки. Маша осторожно проходит внутрь.
— Фууух… Мне уже плохо! Как же тут жарко! Садисты придумали баню, а мазохисты её любят!
— Что такое маззз…охисты? — спрашивает Тася, покачивая ногами.
— Ээээ, — тут же краснеет Маша. — Ну, это такие люди, которые любят мучения. Наклоняюсь ниже к уху девушки, отчего моя грудь касается её спины. Она тут же вытягивается как струна, и клянусь, я ощущаю в этот момент, как по её телу пробегает волна дрожи. И меня почему-то от этого нехило кроет.
— Не учи моих детей БДСМ-терминологии.
— А вот не надо было меня сюда тащить! — шипит девчонка в ответ.
— Пап, поддай ещё жара, — просит Василиса, с ногами забравшись на скамью.
Маша же садится на самый край и шокировано смотрит на девочек.
— Да вы чего?! Здесь и так дышать невозможно!
Я беру ковш и зачерпываю немного воды, после чего плескаю на камни в котле. Шипящий звук проходится по небольшому помещению парной, пар поднимается вверх, заполняя пространство.
— Капееец! — Маша утыкается лицом в ладони.
— Париться готовы? — следом беру веник и тоже опускаю его в воду. Маша тут же вскакивает.
— Не смейте подходить ко мне с этой вашей штуковиной! — взвизгивает, ткнув в меня пальцем.
— Чем тебе моя штуковина не угодила?
— Я… я про веник! — зачем-то уточняет девчонка и краснеет то ли от жара, то ли от смущения.
Млять… Почему мне так смешно?
— Я тоже про него. А ты про что подумала, Марья Алексевна?
Её взгляд на миг опускается по моему торсу вниз, застывает на трусах, затем она резко отворачивается и садится на скамью.
— Эээ… Я тоже о нём. В смысле, о венике.
У меня уже челюсть сводит от того, как я пытаюсь не заржать. Да, Марья Алексевна, то ли ещё будет. Сегодня я покажу тебе, что такое настоящая русская баня…
* * *
Маша косится на то, как я парю девочек, сидя на полу, где самая высокая концентрация холодного воздуха. Выглядит она при этом так, словно вот-вот сознание потеряет. Хотя в парной уже подостыло и я бы поддал ещё.
— Ну всё, готово. Теперь марш в ковш, а потом в душевые.
Девочки с визгом забираются в большой ковш и начинают обливаться прохладной водой. Маша неустанно следит и за их, и за моими действиями. Будто кто-то из нас может её схватить и усадить задницей в котёл.
«Будет вам, Марья Алексевна. У меня на вас сегодня другие планы!»
Про себя улыбаюсь и вновь плескаю немного воды на камни.
— Опять что ли?
— А как иначе? Только так, Марья Алексевна. Иначе это уже не баня, получается.
В ответ на это девчонка лишь фыркает и тяжело вздыхает.
— Ляг, полежи на нижнюю скамью. У тебя от сиденья уже жопа скоро плоская станет, — указываю Маше на нижнюю зону скамеек, после чего поворачиваюсь к девочкам. — А теперь в душевые! Немного остынете от пара.
— А ещё один заход в парную можно, пап?
— Ещё один не повредит.
Девочки довольно взвизгивают и выбегают из парной, я выхожу следом за ними, помогаю забраться в душевые и включаю воду комфортной температуры. Затем возвращаюсь обратно к Маше. На удивление, девчонка меня послушала и легла на скамью. Животом вниз. Про себя довольно ухмыляюсь. Ну, Маша, держись.
Как можно тише достаю веник из таза с водой и прикладываю его к камням потом снова к воде. Бесшумно приближаюсь к кряхтящей и сопящей девчонке, после чего начинаю хлестать её веником по плечам, спине и заднице.
— Аааааа! Вы что творите?! Псииих совсем! Уберите от меня эту штуковину!
— Ты про веник? — ржу, глядя, как девчонка вскакивает и истошно визжит. При этом я не перестаю её хлестать по рукам, бедрам и плечам.
— Вы прекрасно знаете, что про веник! Я сказала, уберите!
— Баня, Марья Алексевна, это хорошо! Здоровой будешь!
— Я и так нормально себя чувствую!
— Просто признайся, что тебе слабо, тепличная, — хитро улыбаюсь, похлопав веником по собственной ладони.