Няня для сурового папы
Шрифт:
Мишины ладони скользят по моим плечам и слегка сжимают. Его губы продолжают целовать мою шею, ключицы и подбородок. Я больше не переживаю, что пахну рыбой, потому что запах ароматных трав перебил все остальные запахи, а горячие поцелуи Бурого напрочь стёрли все переживания, словно их и не было вовсе.
Боже, как я могла влюбиться в Макса?! Сейчас это кажется чем-то нелепым и каким-то ненастоящим. Теперь я даже представить не могу, чтобы он когда-нибудь ко мне вот так прикасался. Да я представить не могу, чтобы меня вообще хоть кто-то когда-то касался так, как делает это сейчас Миша.
Поднимаю руки и кладу их ему на грудь. Пальцы тут же погружаются в небольшую поросль волос, отчего подушечкам становится щекотно, и я непроизвольно начинаю делать царапающие движения пальцами.
— Опасно, Маша, — хрипло выдохнув, тянется куда-то мне за спину, достаёт губку, затем окунает её в воду, наливает на неё какое-то ароматное средство и начинает водить этой губкой по моим рукам, не переставая при этом целовать щёки и губы.
Мои пальцы сильнее вжимаются ногтями ему в грудь, я даже представляю, как на коже остаются красные отметины, но прекратить его царапать не могу, потому что все мои рецепторы обострились до пределы. Мне одновременно хочется большего, и в то же время страшно.
Дыхание перехватывает, а сердце бешено стучит в груди, будто каждая клеточка моего тела, каждый орган понимает, что именно сейчас может случиться.
— Миш… я должна тебе сказать… — хватаю ртом воздух в промежутках между поцелуями. — Понимаешь, в общем, я… у меня никогда не было… ну…
— Я это уже понял, — отвечает Бурый, уперевшись лбом мне в лоб. — Если ты не готова, то ничего не будет.
Я облизываю нижнюю губу и чуть приподнимаюсь, ухватившись ладонями за его плечи. Теперь я оказываюсь чуть выше него, так как он подхватывает меня за бёдра и поднимает вверх.
— Нет, я хочу, — шепчу еле слышно, потому что сказать это громче слишком страшно.
Затем наклоняюсь и несмело целую, наслаждаясь тем, как густая борода колет мой подбородок, а Мишины язык проникает в мой рот и скользит по зубам.
— Уверена? Смотри, Маша, девственность это дело такое. Обмену и возврату не подлежит.
— Боже, ты просто невыносимый грубиян, — закатываю глаза. — Всю романтику обгадил.
— Всего лишь констатирую факт, — улыбнувшись, целует меня в кончик носа.
Рывок, и мы резко оказываемся над поверхностью воды. Миша полностью стоит на ногах, а я сижу сверху на его бёдрах. Мороз безжалостно ошпаривает кожу колючими ледяными иглами, но мне всё равно, потому что меня безумно, будто голодный зверь, целует мужчина, по которому я схожу с ума.
Несколько шагов, и я не знаю, каким образом, но Мише удаётся выбраться из купели, не выпуская меня из рук. Не представляю, как мы при этом не падаем, но уже спустя мгновение я чувствую, как на плечи ложится тёплое полотенце, которое всё это время грелось в специальном отсеке рядом с котлом внизу.
Сам Бурый никакое полотенце на себя не надевает, а продолжает целовать меня и нести к дому.
Проклятый бородатый ЗОЖник! Ну разве может хоть какой-то мужчина с ним сравниться?
Он открывает дверь, и вот мы уже оказываемся в тепле. Миша резко разворачивает меня так, что я спиной упираюсь в дверь, а он вжимает меня в неё ещё сильнее, стискивая бёдра ладонями так, что на коже наверняка останутся синяки.
Губы продолжают сминать мои губы. Мороз ночной зимней улицы остаётся позади. Теперь я ощущаю только жар и голод, которые сводят меня с ума и заставляют дрожать, будто я всё ещё мёрзну.
— Ты пахнешь сандалом, — хрипит Миша, оторвавшись от моих губ и проведя языком по шее.
У меня перед глазами мутнеет. Настолько остро ощущается каждое прикосновение.
— Хорошо, что больше не рыбой…
— И ты мне ещё что-то предъявляла по поводу запоротой романтики? — усмехнувшись, прикусывает мою нижнюю губу. После чего отрывает меня от двери и, придерживая за бёдра, несёт в нашу комнату.
Мы оба мокрые после купели. Всё моё бельё пропиталось ароматной водой.
Миша укладывает меня спиной на постель. Наверняка она мгновенно становится мокрой, но нам плевать. Сейчас существуем только мы и то, что происходит между нами.
Мне не десять, и я прекрасно осведомлена о сексе и как это происходит, но, в отличие, наверное, от многих девушек моего возраста, я никогда не фантазировала о том, как это будет, в полноценном смысле.
Возможно, именно поэтому, когда Мишина рука ползёт вниз, а пальцы поддевают резинку трусов и тянут, я вздрагиваю. Миша уже касался меня там… Но сейчас это ведь будет совсем иначе…
— Ты в любой момент можешь остановить меня, — хрипит он мне в губы, на миг прекратив движение руки.
— Я… буду иметь в виду, — отвечаю чуть слышно, затем чуть приподнимаюсь и касаюсь губами его губ.
В ответ Миша с хрипом проталкивает язык мне в рот и окончательно стягивает трусы с моих ног. Чувствую, как его ладони скользят под спину. Щелчок и мокрый лифчик тоже оказывается отброшен в сторону.
Напряжение внизу живота становится сильнее от того, что моя грудь теперь трётся об его. Жёсткие волоски царапают кожу. Я невольно ёрзаю, потому что вновь ощущаю это нетерпеливое желание получить нечто большее, как тогда на кухне.
— Снова совершаешь опасные движения, Маша, — хрипло смеётся Бурый.
Я не знаю, снял ли он своё бельё. Вроде не снял. Я бы, наверное, почувствовала. Хотя я определённо чувствую то, как сильно он хочет того же, чего хочу я. Не знаю, насколько сильнее это желание у мужчин. Говорят — гораздо больше, чем у женщин.
Пытаюсь сдерживать порывы своего тела, но очень трудно контролировать себя, когда всё внутри будто плавится, а между ног словно затянули раскалённую пружину. Кто мог знать, что хотеть близости, это ещё и больно? Настолько сильно тянет мышцы, настолько сильно пульсирует, что хочется выть.