Няня для сурового папы
Шрифт:
— Это что?
— Завтрак алкашей.
— Это не смешно.
— А кто смеётся? Ты, видимо, Марья Алексевна, с похмелья никогда не болела. Поверь, всё это неплохо помогает.
— Угу, а ты, очевидно, болел частенько, раз всё это знаешь! — плюхаюсь на стул и тут же выпиваю стакан воды. Какой кайф! Никогда больше не буду пить!
Так, стоп. Эту фразу все говорят обычно и потом снова пьют.
— Я в горячих точках служил. Там и не с таким сталкиваешься.
— Ух, ты, Маша, ты плоснулась?! — на кухню забегает Тася, плюхается на стул рядом со мной и тут же зажимает нос пальцами. — Фу, чем так невкусно пахнет? Это еда так воняет?
— Боюсь, что это кое-кто другой, — усмехается Бурый, пододвигая к Тасе тарелку с блинами.
Я бросаю на него сердитый взгляд, но ничего не говорю. Всё же та шипучая таблетка, рассол и бульон действительно сильно облегчают моё состояние. Миша вообще мог бы и не возиться со мной.
— Приятного аппетита, алкаш, — подмигивает Бурый.
— Что такое алкаш? — спрашивает Тася.
— Это Маша.
— Что?! Миша, блин! — вспыхнув как рак, кидаю в него горстку капусты.
Невыносимый тип!
— На правду не обижаются.
— Вась, а Маша алкаш, — с серьёзным видом заявляет Тася, когда Василиса присоединяется к нам на кухне.
Миша ржёт так, что у него трясутся плечи, а я закрываю лицо ладонями и качаю головой. Эта медвежья семейка точно с ума меня сведёт!
Чтобы я ещё раз хоть каплю алкоголя на язык! Ну уж нет!
Глава 37
— Ну, в самом деле, Миш, может, пусть дома остаются? Зачем ты их в сад отправляешь? Что я, не посижу с ними что ли? — смотрю на девочек, которые с унылым видом собираются в детский сад будто на войну или в детский дом.
Господи, я и не думала, что отправлять детей в садик настолько трудно. Теперь все эти видео в интернете про плачущих детей и их жалостливые лица уже не кажутся такими смешными. Наоборот, кажется ещё немного, и я сама разревусь.
Бурый в свою очередь бросает на меня скептический взгляд и передаёт недовольной Тасе рюкзачёк.
— Молчи лучше, Марья Алексевна.
— Чего молчать? Ты посмотри, какие они несчастные!
— Да уж. Детей ты иметь, очевидно, не готова.
— Готова или нет, а смотреть на это невыносимо!
Стоит мне это сказать, как Тася жалостливо шмыгает носом и смотрит на нас с Мишей как на предателей.
— Сдался тебе этот сад? Посидели бы дома ещё несколько дней. Тем более, что я же здесь. Зачем их отправлять?
— Затем, что я хочу провести с тобой наедине хотя бы несколько лишних часов, — кладёт свою широченную горячую ладонь мне на поясницу. — Ещё нужны подробности и обоснования?
Меня тут же в жар бросает.
После той ночи в рыбацком угодье между мной и Мишей так больше ничего и не было. И хоть я часто думала об этом, всё же до меня вообще не дошло, что Миша дочек в сад отправляет, чтобы со мной наедине побыть. Вот же дура ты, Маша!
— Вижу, что не нужны. Тогда давай, быстрее делай бутерброды, а я пока девочкам помогу собраться, — вытаскивает из холодильника колбасу, и в этот же момент у него снова начинает звонить телефон.
Вытащив из держателя нож, смотрю на то, как Бурый в очередной раз скидывает звонок и убирает мобильный в карман.
— Кто тебе там всё время названивает? Уже второй день. Может стоит трубку взять?
— Не обращай внимание, это реклама. Так что трубку брать не стоит, иначе они потом не отлипнут, — передаёт мне булку с маслом и, подхватив со спинки стула свитер, натягивает его на пробегающую мимо Тасю.
— Мне этот не нлавится! Можно одеть тот, котолый с ломашками?
— Нет, нельзя.
— Потему?!
— Потому что это Васин и ты в нём утонешь.
— Тогда лозовый с бантиками.
— На розовый с бантиками ты вчера суп вылила, так что давай-ка, моя дорогая, не криви нос и надевай, что есть.
В ответ, Тася хмурится и обиженно дует губы. И в этот момент выглядит ну точно, как её папа, когда чем-то недоволен. Просто копия в миниатюре.
— Тась, если хочешь, можешь в садик надеть мой ободок с бантиком, который тебе нравится. Но ты тогда перестаёшь капризничать и слушаешься папу, договорились?
— Да, — счастливо взвизгнув, малышка убегает ко мне в комнату.
— Учись, как надо с детьми договаривать, — самодовольно выгнув бровь, смотрю на Бурого взглядом победителя.
— Добилась своего подкупом и довольна, — хмыкнув, выдёргивает у меня из руки только что отрезанный кусок колбасы и бессовестно его сжирает. — Так себе метод, Маша. Будешь так баловать детей, не пройдёт и недели, они тебе на шею сядут счатливо свесив ножки. И хрен они уже что сделают без взятки.
Открываю уже было рот, чтобы возмутиться, но у Бурого опять начинает трещать телефон.
Боже, да что это за навязчивая реклама, которая уже вторые сутки без передыху трезвонит?!
— Возьми ты уже трубку. Так и будут ведь звонить. Или хочешь, я сама отвечу?
Миша поджимает губы и бросает хмурый взгляд на экран пиликающего смартфона, затем хватает куртку с вешалки идёт к двери.
— Я выйду. Поговорю. А ты пока проследи, чтобы девочки нормально оделись.
Коротко киваю, глядя, как за Мишей захлопывается входная дверь.
Вот вообще сейчас не поняла зачем выходить на улицу, чтобы ответить на рекламный звонок?
Хотя, с другой стороны, если Миша их решил отборным матом послать за настойчивость, то незачем детям это слышать.
Быстро доделываю бутерброды и разливаю чай по чашкам, после чего зову девочек на кухню и выставляю перед ними тарелки с завтраком.
Миша сегодня так торопился сплавить детей в сад, что даже согласился на быстрый и не очень полезный перекус вместо своей любимой каши.
Пока Вася с Тасей уплетают бутерброды, подхожу к окну, посмотреть куда он делся. Не думала, что нужно так много времени, чтобы послать куда подальше навязчивую рекламу…