Нюрнберг. На веки вечные
Шрифт:
28 сентября 1945 года, Берн, Швейцария
«Нашим человеком оттуда» дикий Билл называл Александра Орлова. Нет, настоящая его фамилия была Никольский, Лев Никольский. Биография этого человека заслуживала внимания…
Информация к размышлению (Александр Орлов). Обычная, на первый взгляд, жизнь советского человека. Родился в еврейской семье в 1895 году. В 1926 году, отслужив в РККА и успев поработать в трибунале под руководством первого прокурора республики Крыленко, перешёл на работу в ИНО ОГПУ. В последующие годы выезжал в длительные и краткосрочные командировки
В 1932 году Орлов был командирован в Соединенные Штаты (под прикрытием представителя «Льноэкспорта») для налаживания отношений со своими родственниками из Бобруйска и получения подлинного американского паспорта, который позволял свободно путешествовать по Европе. Позднее, по данным Бориса Володарского, функционеры ИНО НКВД Орлов, Эйтингон и Серебрянский изучали возможности создания разведывательных сетей в США, используя для этого своих еврейских родственников. «Лев Леонидович Николаев» отплыл из Бремена и прибыл в США 22 сентября 1932 года на борту лайнера «Европа». После того, как Орлов был идентифицирован американским управлением военно- морской разведки как шпион, ему удалось с помощью другого советского нелегала, Абрама Айнхорна, получить паспорт на имя Уильяма Голдина и 30 ноября 1932 года он отбыл обратно в Бремен, в Веймарскую Германию. Однако, с тех пор отношение Орлова- Никольского к США стало особенным…
В октябре 1935 года по возвращении в СССР был назначен заместителем начальника транспортного отдела (ТО) ГУГБ НКВД. В декабре 1935 года ему было присвоено звание майора госбезопасности.
В 1936- 1937 году Орлов выполнял разведывательные задачи на территории Испании, охваченной Гражданской войной. Сталинская паранойя уже тогда бросила на него тень подозрения в сотрудничестве с франкистами, хотя со своими задачами разведчик- Орлов справлялся просто безукоризненно. Там он познакомился с Хемингуэем, и знакомство это стало столь знаковым для писателя, что он вывел его под фамилией Варлов в своем легендарном романе «По ком звонит колокол!»…
Осенью 1936 года начались масштабные репрессии в политическом и военном руководстве СССР (Большой террор). Репрессии коснулись и руководства НКВД, в том числе высшего. Были сняты с постов и физически уничтожены многие из тех, кто считался основателями ВЧК: Глеб Бокий, Яков Петерс, Иосиф Уншлихт, Фёдор Эйхманс и другие.
В июле 1937 года до Орлова дошли слухи, что его родственник и покровитель Зиновий Кацнельсон был снят со всех постов (к тому времени он был зам. начальника ГУЛАГа и начальником Дмитлага) и арестован. Позднее, в июле 1937 года, Орлов встречался в Париже с резидентом Теодором Малли, который только что получил приказ на возвращение в СССР. Малли поделился с Орловым своими опасениями, поскольку слышал об аналогичных случаях с другими офицерами НКВД, которые были отозваны, а по возвращении в Союз исчезли.
В июле 1938 года Орлов получил приказ прибыть 14 июля на советское судно «Свирь» в Антверпене для встречи со С. М. Шпигельгласом, временным и. о. руководителя Иностранного отдела НКВД (внешней разведки). Однако на встречу Орлов не явился. Вместо этого он похитил 90,8 тыс. долларов из оперативных средств НКВД (из личного сейфа в советском консульстве на Авенида дель Тибидабо в Барселоне) и вместе с женой (также сотрудницей резидентуры) и дочерью 13 июля 1938 года тайно отбыл во Францию, откуда пароходом «Монклэр» из Шербура 21 июля прибыл в Монреаль (Канада), а затем перебрался в США.
В Канаду, а затем в США Орлов прибыл по советскому дипломатическому паспорту.
В США Никольский окончательно стал Орловым, получил паспорт, писал статьи и консультировал УСС по вопросам сталинизма и русизма. Все- таки, он был лично знаком со Сталиным, и потому мог пролить свет на «скелеты в шкафу» самого одиозного европейского лидера тех времен. Использовать его «по полной программе» американцы все же не решались – Бог знает, на что Сталин был бы способен в гневе, даже в отношении союзников, да и сам Орлов побаивался рассказывать все, что знает, памятуя о судьбе недавно зарубленного в Койоакане Троцкого, – но для кое- каких консультаций все же привлекали. Сейчас был именно такой случай: помочь прояснить дело со Сталиным и охранкой мог только Орлов – никого из ближайшего окружения «отца народов» у УСС на крючке не было. Ехать для переговоров в Нюрнберг он отказался – хоть зона оккупации и была американской, но советских шпиков там могло быть предостаточно, – а вот на визит за счет УСС в нейтральную Швейцарию согласился охотно. Даллесу и самому было так проще – никто из посторонних не мог тут их увидеть, а в Берне почти всю войну находилась его резидентура, так что тут он чувствовал себя почти как дома.
Разговор между ними состоялся в кафе недалеко от городской ратуши. Конечно, шпионы могли присутствовать и тут – чего стоит хотя бы появление Даллеса, – но здесь всюду витал пьянящий воздух свободы, который позволял не бояться ничего и вести самые секретные переговоры прямо под открытым небом.
– О том, что Сталин был агентом охранки, знали многие, – отвечал Орлов- Никольский на вопросы своего визави. – До поры он очень боялся придания этому факту огласки – пока были живы его враги из разряда имеющих реальную силу.
– Кого вы имеете в виду?
– Троцкого, Бухарина, Тухачевского…
– К слову о последнем. Ведь именно он, кажется, первый вслух пригрозил Сталину обнародованием этих фактов…
– Да. Получив их подтверждение от Гейдриха и его заместителя Шелленберга во время одной из своих командировок в Германию по обмену опытом, коих у него было предостаточно. Так случилось, что в Европе было много русских белоэмигрантов, которые, убывая из России после революции, прихватили с собой архивы некоторых организаций, включая царскую тайную полицию. Таким образом доказательства сотрудничества Сталина с нею попали в руки к вездесущему шпиону Гейдриху.
– Гейдрих делал ставку на Тухачевского как на будущего главу государства? – искренне удивился Даллес. – Они хотели воевать со Сталиным? Зачем они ему это сообщили?
– Нет. Мне кажется, они как раз выполняли заказ Сталина и хотели скомпрометировать Тухачевского в глазах сталинского окружения. Тот уже всерьез воспринимал его как опасного врага, хотел его уничтожить. Но для суда нужен формальный повод. Чтобы подкинуть его Тухачевскому, следовало внушить ему осознание собственной силы. Что, как не компромат на Сталина, лучше годилось для этого? Тем самым подвигнуть его на высказывания и планы, которые быстро стали достоянием гласности и послужили поводом к его аресту и расстрелу…