О бывшем наемнике и взрослой женщине
Шрифт:
— Я дам тебе шанс, — хитро говорю я ему на ухо, чуть прикусываю мочку. — Смотри, не упусти его.
И лезу ладонью ему в штаны, расстегиваю пуговицы. Давай, докажи мне.
Он тихо рычит, с нетерпеливым наслаждением, переворачивая меня под себя, задирая платье, раздвигая коленом мои ноги.
— Только тихо, — шепотом говорю я, почти весело.
И вместо ответа он резко входит в меня, вжимаясь, так, что отчаянно вздыхает кровать. И я сама не могу удержаться от стона. Все слышат? Ну и пусть.
— Мы им утром доплатим за неудобства, —
И я невольно смеюсь.
Мне так хорошо сейчас, что больше ни о чем не хочется думать. Я почти готова простить Итану все, и все пережить. Я хочу быть с ним. Еще ближе…
Медленно. Он так медленно двигается во мне, что почти нет сил терпеть, что хочется еще, и быстрее. Я сама обхватываю его ногами, прижимаю к себе, глубже, так, что почти больно. Чуть отпускаю и рывком прижимаю снова. Он возмущено рычит, но ему все равно нравится, он целует меня, горячо впиваясь губами. Обнимает, обхватывая, просовывая руки под мою спину. Я чувствую, как все его мышцы напрягаются, как колотится его сердце.
Под нами отчаянно скрипит кровать. Еще немного, и я начну орать в голос…
Медленно, но так хорошо.
— Я люблю тебя, — шепотом говорю Итану на ухо.
— Джу… я все… сделаю для тебя…
Но говорить — не хватает ни сил ни дыхания. К чему эти разговоры? Я обнимаю его, и весь мир словно плывет, сжимается, и нет ничего кроме нас двоих… Мой…
А потом я спала, прижавшись к его груди. Думала — не усну, но уснула так быстро… провалилась в сон.
Просыпалась ночью. Слышала, как Итан вставал, как говорил с кем-то… не с хозяйкой, мужские голоса. Где-то за дверью, я не могла разобрать слов, но говорили спокойно, ровно, значит, наверно, ничего страшного? Я окончательно проснулась, прислушиваясь. Едва дождалась, пока он вернется. Мне ведь, наверно, не стоит выходить?
— Что случилось? — когда Итан пришел ко мне, я сидела на кровати, обхватил колени руками.
Что делать, если это ищут нас? Мне просто влетит за такие дела, а Итан…
Было страшно.
— Все хорошо, — шепнул он, — ложись. Ты чего вскочила?
— С кем ты говорил? — потребовала я.
— Там соседи, ничего… — он залез в кровать ко мне, обнял, заставил лечь рядом. — Все хорошо, Джу. Ложись.
— Соседи?
— Ну, так, приходили узнать. Я все уладил. Спи. А то разбудили тебя.
Он поцеловал меня в лоб, погладил волосы.
Попробуй, усни тут. Приходили за нами? Или что?
Я чувствовала, Итан тоже не спит, прислушивается. Нет, иногда он все же проваливался в сон, но быстро просыпался, вздрагивал, почти вытягиваясь. Насторожено. Ждал чего-то? Сам не уверен?
Он лежал совсем тихо, обнимая меня, лишь иногда легонько поглаживая по спине, легонько дотрагиваясь губами до моего лба. Это успокаивало.
До рассвета. А на рассвете я, наконец, расслабилась, сегодня за нами уже вряд ли придут… и как-то незаметно уснула.
ГЛАВА 22.
Рыбацкая деревня
Когда я проснулась, Итана не было рядом.
Светило солнце.
И, вроде бы, с улицы я слышала голоса… но ничего такого напряженного, просто болтовня. Итана и… женский? Ревность? Я уже начинаю ревновать, даже ничего не видя?
Вылезла из кровати, прошмыгнула через общую комнату, где хозяйка что-то готовила у плиты. Но мне не хотелось сейчас никаких разговоров, тем более с ней. Тихо и быстро, пока она не окликнула.
Во двор.
Итана я увидела сразу. Он сидел под навесом, на невысокой колоде, где колют дрова, вытянув ноги, без рубашки, голый по пояс, с крошечным ребенком на руках. Рядом тощая девка стирала в тазу его рубашку. Увидев меня, девка дернулась, едва не пригнулась испуганно.
Итан широко улыбнулся, словно как раз меня ему не хватало.
— Доброе утро, Джу! Ты, наконец-то, проснулась!
Я подошла ближе, не зная пока, как поступить — устроить скандал или сделать вид, что все хорошо.
— Я не слышала, как ты встал.
— Не хотел будить, ты так сладко спала. А я встал давно, скоро полдень, Джу. Ты проспала завтрак, но мы найдем что-нибудь перекусить, не бойся.
«Мы»?
Он покачивал ребенка, уверено держа на сгибе левой руки, а правой игрался, легко, между делом, а ребенок хватал его руку и тянул в рот. Совсем крошечные пальчики на огромных пальцах Итана…
— Я смотрю, ты тут не скучал?
— Я с Луччей подружился. Смотри какая? — он повернул ребенка ко мне, довольно улыбаясь. — Я с ней почти все утро. Но она немного голодная, пищит, все пальцы мне сгрызла. Сейчас мамка ее покормит…
Лучча. Да, я ревновала. И даже внезапно к этой малышке больше, чем к ее матери. Ревновала к тому счастливому блеску в глазах Итана. И так очевидно стало, что ему это нужно — дом, семья, дети, простая жизнь. Что ему нравится. Но я… наверно, пока не готова.
Я не хочу сейчас никаких детей. И уже давно пью настойку красноплодника — отличное средство, так что никаких неожиданностей не будет. А он… если мы будем вместе… Он будет настаивать, рано или поздно? Но ведь он понимает, что сначала надо устроить собственную жизнь? Должен понимать.
Ревновала… Хотя, и к матери тоже, эта девка так смотрела на него… Восторженно. И они так мило болтали о чем-то, пока я спала… она стирала ему рубашку.
Рядом с Итаном, чуть сзади, валялись старые, пропитанные темной кровью бинты. Но на нем самом сейчас бинтов не было, зато огромные черные синяки на руках, животе и груди. Его били? Еще тогда, люди Альдаро. Рана сбоку под ребрами угадывалась тоже, но за локтем не разглядеть.
И все же, я первый раз видела Итана вот так, с голой грудью. В наши быстрые встречи на улице и у меня в спальне… нам было не до того, не успеть, А он так хорош… даже с синяками.