О чем мы промолчали
Шрифт:
Оказавшись в туалете, я закрылась в кабинке, и уселась прямо на крышку унитаза. Дыхание рваными хрипами вырывалось из груди, словно я долго бежала. К горлу подступала тошнота и я проглотила вязкую слюну, что собралась во рту. На глазах выступили слёзы, и я заморгала, пытаясь смахнуть их. Нельзя реветь! Нельзя!
Мысли в голове путались и жужжали, словно взбесившийся рой пчёл.
Что он здесь делает? Почему он здесь? Он же должен сейчас возглавлять фирму своего отца. Его не должно быть здесь!
Сколько я там просидела, точно не знаю. Я не хотела выходить, но понимала, что не могу прятаться здесь вечно. Глубоко вдохнув, я открыла двери и вышла. К счастью, что здесь никого не было. Подойдя к раковине, я открыла кран. Вода громко шумела, пока я смотрела на своё отражение.
Лицо бледное и осунувшееся, яркие голубые глаза широко распахнуты и горят каким-то безумным блеском. Видок — просто кошмар! Зато он весь такой деловой и безупречный, даже обидно стало. Впрочем, он всегда хорошо выглядел.
Непослушными пальцами я ухватилась за край раковины и прикрыла глаза на мгновение, а перед мысленным взором тут же возник его образ. Копна тёмных, коротко стриженых волос, карие, почти чёрные глаза, обрамлённые рядом длинных изогнутых ресниц, чувственная линия губ, высокие точёные скулы. Он почти не изменился за то время, пока мы не виделись, может, черты лица немного заострились. Так же хорош собой, как и прежде. Та же уверенная манера держаться на людях. Тот же тяжёлый взгляд. Только раньше он смотрел на меня иначе, с ейчас же его взгляд леденил кровь в венах.
С губ сорвался какой-то неразборчивый булькающий звук, а когда перед глазами появилась прозрачная пелена, я поняла, что это был всхлип. Закусив губу, я с остервенением принялась стирать слёзы с лица. Да какое вообще право он имел так смотреть на меня? Я наклонилась и, зачерпнув холодной воды, щедро плеснула её себе в лицо. Ледяные струи обожгли разгорячённую кожу, пока капли медленно стекали вниз.
Я стояла, опершись руками о край раковины до тех пор, пока в туалет кто-то не зашёл. Выключив воду, я протянула руки за бумажными полотенцами, и, вытерев лицо, покинула безопасное помещение. Возле моего стола уже крутилась Лена. Впрочем, я не была удивлена. Ничуть. Странно, что она не пошла искать меня в туалет.
— Алён, а вы что, знакомы с Павлом Андреевичем? — спросила она, окинув меня внимательным взглядом.
— С чего ты взяла? — уткнувшись в документы, проговорила я.
— Просто в зале для совещаний мне так показалось… — начала Лена, но я её перебила.
— Мы учились в одном университете, не бери в голову, — отмахнулась я, включая компьютер. Какое-то время я ещё ощущала на себе её подозрительный взгляд, но, в конце концов, она молча кивнула и прошла к своему столу. Конечно же, она не поверила мне, но больше не стала ни о чём расспрашивать. И на том спасибо.
До конца рабочего дня я больше не видела Павла Андреевича, чему была несказанно рада, а как только часы пробили шесть вечера, понеслась прочь из шумного офиса, едва не сбивая на своём пути сотрудников, покидающих здание издательства.
Только в вагоне метро я смогла спокойно выдохнуть. Сюда он точно не сунется. Пока я ехала до нужной станции, в голове вертелась тысяча разных зачем и как. Что мне теперь делать? Как работать с ним? Хотя, я была почти уверенна, что он уволит меня. Да и смогу ли я сама работать рядом с этим человеком?
Поезд метро затормозил, вырвав меня из нескончаемого хоровода мыслей, а механический женский голос объявил название станции. Схватив зонт и сумку, я выскочила из вагона почти перед самым закрытием дверей.
Дождь снова припустил, и я заторопилась. Подойдя к железным воротам, я нажала на домофоне кнопку с номером двадцать пять, и принялась ждать ответа.
— Кто? — послышалось с другой стороны.
— За Вадимом Ромашовым, — ответила я, и после этого двери открылись.
Поднявшись на третий этаж, я глазами нашла на двери табличку с надписью «Капельки», и вошла в группу. Меня тут же встретил восторженный детский возглас.
— Мама! А я уже готов! — радостно завопил сын, подбегая ко мне.
Улыбнувшись, я потрепала его по волосам, взлохматив тёмную непослушную копну.
— Молодец! Иди, отпрашивайся, и пойдём домой. Бабушка уже заждалась нас, — сказала я сыну. Он послушно выполнил мои поручения, и спустя несколько минут, мы уже шли с ним за руку к подъезду нашего дома под проливным дождём.
Приятный запах ванили встретил нас прямо с порога — мама на кухне что-то пекла.
— Мы дома! — произнесла я, привлекая её внимание.
— Вернулись? Молодцы! — улыбаясь, вышла нам навстречу мама. Взглянув на меня, она нахмурилась. — У тебя всё в порядке, Алён? Уж больно ты бледная.
— Не обращай внимания, просто день не задался с самого утра. Сначала из лужи окатил какой-то… — взглянув на сына, что возился возле меня, я опустила то слово, которое хотела произнести. — В общем, не задалось с утра, — вымученно улыбнувшись, ответила я маме.
— Ну ладно, — удивилась она. — Проходите, мойте руки, сейчас будем ужинать.
Ночью я долго не могла уснуть, и лежала, перебирая тревожные мысли в голове. Может, мне написать заявление и просто уйти оттуда? Молча, без объяснения причин. И пусть он думает, что хочет. Но с другой стороны, мне нужна эта работа. Да и почему я должна уходить? Только ради успокоения его совести? Он мне никто, чтобы меня заботило это! Да и столько времени прошло, я уже давно всё забыла. Я переболела, и уже ничто не сможет растревожить старую рану. Я больше не та глупая и наивная девчонка, какой была шесть лет назад. Я стала сильнее и мудрее. Я справлюсь. Я попробую.