О чем мы промолчали
Шрифт:
Моя мама работает медсестрой в детской больнице, и сегодня ночью осталась на дежурство.
— Хорошо, — мама подавила рвущийся наружу зевок. — Как вернёшься, набери мне. И не корми кота, он и так уже в двери не проходит.
Я закатила глаза, пожалев несчастного кота. Бедный Женьшень! Снова останется без вкусняшки на ночь!
Пообещав, что обязательно перезвоню, я отключила вызов, и уже собралась возвращаться в зал, как заметила, что в тёмном коридоре недалеко от меня кто-то стоит. Снова этот пронзительный взгляд забегал электрическим разрядом по моей коже, и мне не составило труда догадаться, кто вышел вслед за мной.
Паша. Что же
Чтобы вернуться в зал, мне нужно было пройти мимо него. Вздёрнув вверх подбородок, я направилась к двери, но как только поравнялась с ним, он преградил мне путь. Во рту сразу сделалось сухо, а кончики пальцев онемели. Его лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Он окинул меня каким-то плотоядным взглядом, а затем растянул свои губы в дьявольской улыбке. В темноте коридора неоновым светом мелькнули его белые зубы с острыми клыками, совсем как у вампира. Это было пугающе, ведь зубы смотрелись совсем как настоящие. Видимо, он всё же позаботился о костюме. Дракула недоделанный!
— И кто это тут у нас? — нараспев протянул он, а я удивилась. Как у него это вышло с искусственными зубами во рту?
Он сделал шаг ко мне, я отступила на два назад. Улыбнувшись, он снова приблизился ко мне, и так теснил меня, пока я не почувствовала спиной холодную поверхность стены.
— В мои руки попалась маленькая ведьма, — произнёс он, снимая с моей головы остроконечную шляпу. — Я уверен, что эта ведьма очень сладкая. Совсем как спелые ягоды малины.
— Не смешно, Паш, — я попыталась отнять атрибут моего костюма, но он отстранил руку.
Паша подошёл ещё ближе, бесстыдно вторгаясь в моё личное пространство.
— Ммм, — он потянул носом около моей шеи, и по коже пронёсся целый табун мурашек. — Как соблазнительно эта ведьма пахнет! Я обязан попробовать её.
Он говорил всё это таким тоном, что я и впрямь почувствовала себя лакомым кусочком, в который он собирался впиться зубами. В глубине его тёмных омутов, обрамлённых длинными ресницами, я увидела странный блеск, который отчего-то заставил меня затрепетать. Затем он рукой отвёл назад мои волосы, оголяя шею, и склонился ближе ко мне. Я стояла, будто находилась под гипнозом, будто он и впрямь вампир, лишивший меня способности ясно мыслить и двигаться. Иначе я никак не могу объяснить своё заторможенное состояние. Его горячее дыхание опалило мне ключицу, а потом его тёплые губы коснулись моей кожи. Нежно, едва ощутимо, но во мне словно пламя вспыхнуло, необузданное и обжигающее. Не получив сопротивления, он стал покрывать мою шею влажными поцелуями, заставляя каждый нерв в моём теле дрожать. Моё дыхание сделалось частым и тяжёлым, и в какой-то момент я прикрыла веки, отдаваясь во власть его губ. Мне было хорошо. Я и сама не заметила, как руки Паши легли мне на талию, прижимая ближе к себе. Моё тело было одновременно лёгким и тяжёлым, непонятные, неизведанные ранее эмоций переполняли меня. Его губы уже переместились на мои скулы, а потом я почувствовала их невесомое прикосновение к своим губам.
В голове будто засигналили красные лампочки, оповещая меня об опасности. Почему я вообще здесь стою и позволяю ему касаться себя? Я наверно совсем из ума выжила!
Оттолкнув Пашу, я бегом побежала оттуда, и мои торопливые шаги гулким эхом отдавались в пустом коридоре.
Я выскочила в зал, где грохотала музыка, словно за мной гнались все демона ада. Лицо пылало, сердце рвалось наружу, а с губ едва слетали вразумительные слова, и, найдя Лизку, я с большим трудом сообщила ей, что мне срочно нужно домой.
— Что-то случилось, Алён? У тебя такие глаза
— Нет, — заверила я её, — не стоит. Всё в порядке, просто мама… В общем, мне нужно домой. Я тебе завтра всё расскажу, — пообещала я подруге, и покинула шумный зал, ощущая на себе взгляд Лизки, в котором тревога перемешалась с удивлением.
Взяв свою куртку из раздевалки, я вышла на улицу и достала телефон, собираясь вызвать такси. На улице было по-осеннему холодно, но мне нравилось. Это остудило мои разгорячённые щёки, которые просто пылали. Кожа на шее в тех местах, где её касались губы Паши, продолжала гореть, а меня затопил стыд. Почему я не остановила его раньше? Стояла и таяла от его прикосновений, как дура! Скольких он вот так прижимал к стене в том самом коридоре? Скольких целовал так же, как и тебя?
Дура ты и есть, Алёна! Самая настоящая дура!
Пока я искала в списке контактов нужный номер, рядом со мной притормозила уже знакомая чёрная БМВ, и нехорошее предчувствие охватило меня, а стоило из салона выйти Паше, оно лишь усилилось. Да что ему снова нужно?
— Я подвезу тебя, — сказал он, и даже не спросив моего разрешения, усадил меня на пассажирское сидение рядом с водителем. Уверенными движениями рук он пристегнул ремень безопасности, и захлопнул дверь. Оказавшись в салоне, Паша нажал на кнопку блокировки, отрезая любые пути к отступлению, и машина плавно тронулась.
— Замёрзла? — обеспокоенно спросил он, а смогла лишь растерянно моргнуть. — Куда тебя везти?
— Я вообще-то могу сама добраться, — сказала я, словно оттаяв в тепле салона, — не нужно было так делать.
— Хм, — усмехнулся Паша, неторопливо ведя машину, — могла, но уже поздно. Вдруг тебя кто-нибудь обидит.
— Слушай, Паш, чего ты хочешь? — смочив губы кончиком языка, спросила я, разглядывая чёткий профиль водителя. Прямой нос, чувственная линия губ, волевой подбородок. Он был в той же чёрной рубашке, даже куртку не накинул.
— Тебя, — совершенно серьёзно ответил он, вдавливая педаль газа в пол, — тебя, Алёна.
9
Алёна. Шесть лет назад.
Я стояла перед преподавателем истории, разглядывая его отвратительную лысеющую голову, прикрытую с одной стороны ещё имеющимися остатками тонких волос. Бордовая рубашка, которую он носил, не снимая, отвратительно пахла потом, и этот запах наполнил собой всю аудиторию.
— Вы же умная девушка, Алёна, должны всё понимать, — складывая тонкие губы в отвратительной улыбке, проговорил историк. — Без зачёта вас не допустят к сессии.
Он постучал указательным пальцем по своему столу, смотря прямо мне в глаза, а затем закрыл тетрадь, где была написана сумма, которую Пешков запросил у меня за экзамен.
— Пока можете быть свободны, Алёна, и жду вас на следующей неделе. Надеюсь, к тому времени вы подготовитесь лучше, — протянул мне Пешков, и кивнул в сторону двери, намекая на то, что разговор окончен.
На негнущихся ногах я поплелась в сторону выхода, желая поскорее оказаться как можно дальше от Пешкова. Моя голова гудела от напряжения и разочарования. Этот вонючий гад запросил за свой экзамен деньги! Вот мразь! Когда я услышала его намёки, то не поверила своим ушам. Вот так, без стеснения требовать деньги со студентов. И я ведь знала, что смогу сдать сама, но он разрушил все мои иллюзии, заявив, что завалит меня на экзамене, если я откажусь платить. Я кипела от возмущения, злости и обиды, сворачивая в сторону женского туалета.