О да, профессор!
Шрифт:
— Я завалила журналистику, — призналась она, сразу сникнув.
Мне стало не по себе. Вот она светилась, а я словно включил эту волшебную лампочку, напомнив о чем-то неприятном.
— А филфак — это компромисс, видимо? — догадался я. — Поэтому ты валяешь дурака и не стараешься?
— Можно и так сказать. — Марго пожала плечами и обратила все свое внимание на омлет. — Очень вкусно. Спасибо.
— Пожалуйста.
— Ну а ты?
— Что я?
— Зачем такой успешный автор пошел преподавать?
— Ты
— Постаппокалипсис, безнадега и монстры, которые доедают остатки выживших? Не, мрачновато на мой вкус.
— Ах, да, конечно. Раф кофе, девочка. Забылся на секунду, прости.
Марго пнула меня под столом.
— Ты совершенно невыносимый демон, знаешь об этом? — прищурилась она.
— Да-да, Тойфель-Мефистофель. Знаю, конечно.
— Ты так и не ответил, почему пошел работать в универ.
— Предложили и пошел, — пожал я плечами. — Исписался. Все сюжеты кажутся банальными, старых героев уже сто раз использовал, а новые не идут. Вот решил окунуться в родные пенаты, чтобы расширить сознание, набраться новых впечатлений.
— И как? Удачно?
Она откровенно издевалась. Даже не скрывала этого.
— Нет. Меня бесят студенты.
— Это заметно. А почему ты ходишь в черном все время? Типа траур?
— Ха-ха-ха, как тонко, Марго. К слову я пью не ристретто, а американо. А черный мне просто идет. Вот и все.
— Ладно-ладно, — улыбнулась она, пригубив кофе.
Едва я отодвинул тарелку, Марго встала и вымыла свою и мою.
— Спасибо, хотя есть машинка.
— Мне несложно, — бросила она через плечо, — Ты готовишь, я мою. Все честно.
Я сидел и смотрел, как она протирает тарелки, ставит их в шкаф, вставая на носочки. Невозможно было не любоваться ею. Казалась бы, обычная девчонка, обычная возня, но у меня опять стоял и руки так и тянулись к вырезу халата. Я уже собрался уступить своим желаниям, как из комнаты зазвонил ее телефон. Марго, похоже, узнала по мелодии, кто звонит.
— Ох, это мама, прости, — выпалила она и убежала.
Я слышал, как она говорит с матерью, но почти сразу зазвонил и мой мобильный. Андрей. Твою ж…
— Да? — выпалил я отрывисто.
— Матвей, ты что творишь? — сразу начал орать Бруштейн. — Какого дьявола я узнаю, что ты был вчера в клубе?
— Заскочил поесть, — соврал я первое, что пришло на ум.
— В ночной клуб?! Заливай! А Марианна?
— А что с ней?
— Она там была с тобой!
— Она была там сама по себе, Андрей! И вообще, ты что, следишь за мной? — лучшая защита — нападение.
— Мне делать нечего, что ли?
— А есть чего?
Я прикидывался дураком очень удачно.
— Слушай, Тойфель, — вскипел Бруштейн. — Мы договорились, между прочим. Никаких баб, никаких клубов. Работай уже.
— Не будет никаких синопсисов, Андрей! — выпалил я зло. — Пришлю книгу целиком. Уже пишу.
Молчание на том конце провода свидетельствовало о замешательстве моего редактора.
— Жанр?
— Академка на фоне постаппокалипсиса.
— Что-о-о?
— Академка, Андрей. Ну знаешь, ведьма-самоучка, счастливый случай, она идет учиться, а там властный ректор.
Молчание на том конце трубки.
— Ты меня разыгрываешь?
— Как знать.
— Матвей!
— Все, хватит. Мне писать надо. Я уехал из клуба через час и без Марианны, если ты хотел знать. Все, пока, — отделался я от надоевшего приятеля и в раздражении швырнул телефон на стол чуть сильнее, чем стоило.
— Проблемы? — пискнула Марго, стоя в дверях кухни.
Давно она тут? Что слышала?
Совесть и страх накатили душной волной одновременно. Я не имел права с ней спать, но и отказаться уже не мог. Не было сил оттолкнуть эту растрепанную юную красоту. Она хочет меня. Только от этого знания я теряю разум. А когда прикасаюсь…
— Иди сюда, — позвал я ее.
Даже приказал. Резко.
Маргарита поджала губы, но не стала спорить, подошла. Я сразу услышал ее тяжелое дыхание. Боже, она заводится, когда я такой?
Подхватив ее под попку, усадил девчонку на стол. Она кратко вскрикнула, вцепившись в мои руки. Совсем недавно Маргарита так сидела на столе в аудитории, и я был готов вытрахать из нее весь ад. А теперь… Теперь тоже готов, но что-то неуловимо изменилось. Только глаза… Ее взгляд все так же сводит с ума, заставляя впиться в мягкие губы требовательно-нежным поцелуем.
— Если ты сейчас скажешь, что передумала и должна уйти… — забормотал я, отрываясь от ее губ.
— Нет, — выдохнула она. — Не скажу. И я… Я не хочу никуда уходить. Хочу тебя. Ты обещал.
Я чуть отстранился, чтобы перевести дух, но вместо этого задышал как астматик, увидев, как выглядывают соски из распахнутого халата. Сдерживая свои животные порывы, продолжал пялиться на ее грудь, ласково поглаживая округлости.
— Вы обещали, Матвей Александрович, — проговорила эта бестия и захлопала ресницами. Я завыл. — Преподайте уже мне урок.
Хотелось трахнуть ее прямо здесь. На столе. В кухне. Но призвав все силы ада на помощь, я сдержался и, закинув дерзкую малявку на плечо, понес в спальню. Опять споткнулся о проклятое ведро, пнул в сторону. Маргарита расхохоталась.
Бросил ее на кровать и навис сверху. Смеющаяся, в распахнутом халате и с торнадо в волосах она была прекраснее той порно-нимфы на пересдаче лектуры и милее, чем на парах в джинсах, толстовке и кедах.
Кажется, в ней сейчас соединилось все, что я желал, хотел, мечтал.