О, Коломбина!
Шрифт:
Расстояние между пристанью и паромом начало увеличиваться.
В отчаянии Алехандро побежал еще быстрее и был уже совсем близко. Но поздно, слишком поздно…
— Луиза! — закричал он.
Он увидел, как на палубе парома кто-то резко повернул голову в его сторону.
— Я люблю тебя! — выкрикнул он. — Не покидай меня.
Но тут девушку заслонили другие пассажиры.
Паром удалялся. Луиза уезжает, и он даже не знает, услышала ли она его…
— Пусть она уедет, — посоветовал Диего, подходя к нему и кладя руку на его плечо.
— Ни за что, — сразу
— Нет! — в один голос сказали Эстебан и Диего.
— Подумай о Рафаэле и Амели, которые полагаются на тебя, — укорил его Эстебан.
— Кроме того, — заметил практичный Диего, — паром до Венесуэлы идет восемь часов. В полночь самолеты уже не летают. Ей придется переночевать в гостинице и сесть завтра на рейс в десять утра. Ты успеешь сделать все необходимое на балу сегодня вечером, а завтра сесть на первый же рейс и прилететь в Париж даже раньше Луизы.
— Правильно, — сказал Алехандро, успокаиваясь. Затем он сжал руками голову. — Но как же я переживу следующие несколько часов?
— Мы об этом позаботимся, — твердо сказал Эстебан.
12
Граф де Эспиноса был уверен в том, что на балу никто не сможет превзойти его. Его черный сюртук, шитый роскошным серебряным шитьем, напоминал о былом могуществе Испании в этих водах, шляпа с пурпурным пером сидела на нем как влитая. Парик и маска были также верхом совершенства. Граф был могущественным испанским грандом с головы до ног.
Он величественно вошел в комнату Алехандро, где уже собрались все три его племянника, и встал перед ними, чтобы они могли в должной мере восхититься его нарядом. Когда они, к его великому удовольствию, так и сделали, он уделил внимание их костюмам.
— Почему вы все одеты как Арлекино? — спросил он. — Это место будет просто кишеть ими через несколько часов. Хотите, чтобы вас перепутали с кем-то еще?
Все трое были одеты в облегающие трико из ромбовидных кусочков разноцветного шелка, чередующихся с белым. Только молодые люди с подтянутой фигурой могли рискнуть надеть подобный наряд. На шее каждого из них был маленький накрахмаленный воротник, а на голове черная треуголка. За масками весело блестели глаза, и брови были подняты в мнимом удивлении. Родриго фыркнул.
— Я предполагаю, что вы задумали что-то очень неблаговидное. Может быть, будете совершать набеги на прекрасных дам, а потом они, бедняжки, будут гадать, кто же из вас это был, сказал он и тут же испортил впечатление от взрыва праведного негодования, добавив:
— Мы так делали в свое время.
— Дядя, пожалей наши уши, не думаю, что они готовы услышать правду о твоей юности, сказал с усмешкой Эстебан.
— Да, вы бы удивились, сколько всего я натворил в свое время, — согласился Родриго. Но теперь я совсем другой человек. Алехандро, ты будешь рад услышать, что я наконец сделаю то, о чем ты всегда мечтал.
— Женишься? — задохнулся от удивления Алехандро.
Диего закашлялся.
— Но, дядя, разве уже
— Я мужчина в полном расцвете сил, — сказал граф, гордо подбоченясь.
— Именно так, — сказал Алехандро. — Не успеете моргнуть глазом, а детская уже будет полным полна. — Перед его взором открывалась прекрасная перспектива свободы. — Мы увидим ее сегодня, дядя?
— Нет, ее не будет на балу.
— Но, конечно же…
— Ведь и сеньориты Луизы на балу не будет тоже, — сказал Родриго, бросив на Алехандро острый взгляд. К этому времени он уже узнал о том, что они знакомы, но Алехандро не стал обременять его ненужными деталями. — Я же не спрашиваю тебя, что ты сделал, хоть и уверен, что это что-то непростительное.
— Кажется, так она и думает, — сказал Алехандро. — Но я собираюсь в скором времени все исправить. А теперь, если уж мой брак не так важен для продолжения графского рода, я бы хотел, чтобы это более не обсуждалось.
Когда Алехандро начинал говорить таким твердым тоном, никто не мог спорить с ним.
Через несколько минут они все вместе спустились вниз, чтобы встретить процессию с факелами, которая плыла по каналу. К пристани причаливали бесчисленные гондолы, и поток гостей в маскарадных костюмах вливался в сверкающую огнями асьенду.
Уже играла музыка. Из каждого окна лился свет. Вдоль прохода к асьенде выстроился целый ряд слуг, которые держали подносы с хрустальными бокалами, наполненными красным вином.
— Если бы только они были хоть чуточку оригинальнее, — пожаловался Родриго, приветствуя гостей с улыбкой, будто приклеенной к лицу. Так много Карлосов, Сипо и Коломбин!
— Не все могут быть испанскими грандами, пробормотал Алехандро в ответ.
— Это правда, — согласился Родриго, смягчаясь.
— А если тебе нужно что-нибудь необычное, как насчет Людовика Четырнадцатого? — спросил Эстебан.
Катер со знаком отеля «Санта Лучия» на борту причалил к пристани. На его носу стоял Эжен.
— Это Эжен Дюпон, — сказал Алехандро. Ты очень рад его видеть.
— Правда?
— Да, ради меня. Коломбина, которая стоит за его спиной, его дочь Амели.
Алехандро не стоило беспокоиться. Граф был неотразим в своем очаровании, и следующие несколько минут прошли как по маслу. Родриго склонился над рукой Амели, пробормотав:
— Очаровательна!
А затем они с Эженом с уважением оглядели костюмы друг друга.
Алехандро взял на себя заботу о новоприбывших. Он повел их в дом, чувствуя, как Амели повисла на его руке. Хотел бы он, чтобы в этот вечер рядом с ним была Луиза. Она помогала бы ему. Алехандро нахмурился. Когда у Арлекино иссякали идеи, Коломбина всегда приходила ему на помощь.
Ему удалось купить билет на самый ранний завтрашний рейс. А пока перед ним была работа, которую необходимо выполнить. Он внимательно осмотрел Амели, с одобрением заметив, что она последовала его инструкциям, надев под треуголку черную шелковую шапочку, которая скрывала ее волосы, что вкупе с белой шелковой маской, украшенной снизу кружевами, делало ее лицо неузнаваемым.