О людях и зверях

Фухсов Никита

– Долго еще они там горланить будут? – спросила жена, ставя кружку на самодельный поднос из двух книжек.

– Сейчас. – Я быстро метнулся к окну, с трудом закрыл его и улыбнулся – теперь сюда ничьи вопли не доберутся. – Ну что, ложимся?

– Только в душ сбегаю, хоть вода не самая лучшая. Но какая уже есть.

Я расстелил низкую дубовую кровать. Прилег, закинув руки за голову, и уперся взглядом в паука в углу потолка. Вот. Я. Здесь. Лежу в единственном мотеле захолустного городишка, которое – будь оно более удачливее – вполне могло стать главным местом действующей мистики в романах Стивена Кинга. Я никогда не мог подумать, что жизнь может перевернутся с ног на голову

за считанные часы и от решений совершенно незнакомых мне людей зависит будущее нашей семьи. Они себе сидят в столице, в администрации, и с притворно-участливым лицом смотрят на тебя. Выслушав, вдруг сообщают, что моя причина, из-за которой я могу не подписывать дьявольский контракт с государственной пограничной службой, в особенный период не действует, так что придется мне стать мужиком и защищать границы нашей родины ценой жизни. Это настоящий мужской поступок, говорят они, а сами наверняка подумывают как вечером будут укладывать сделки в столичной сауне. Я чувствовал себя беспомощным цыпленком, который еще час назад уверенно заявлял, что не собирается бросаться в этот омут, что стоявшие рядом пять одногруппников подписывают себе пятилетний приговор, даже не зная, куда их отправят после того, как они черканут дешевой ручкой листок контракта – бумажки, зажавшей всех нас в тиски. Я бы не удивился, если бы для согласия потребовали каплю крови.

Мешанина в голове. Я не верил, что я здесь и одновременно ощущал каждой клеткой, что я именно в Мостках, что в эту секунду я живу и должен как-нибудь отсюда выбраться. Из трясины. Жаль, что она слишком сильно засасывала…

– Ау! Что завис?

Рина вышла с душа с белым полотенцем на голове и в пижаме, плюхнулась на кровать. Я подумал, что она тут же отключилась.

– Тебе завтра на работу… охренеть, – пробурчала она, лежа на левой щеке.

– Да. На работу. Надеюсь, меня вытурят оттуда в первый же день и мы вернемся в Винницу. А все, что здесь увидели, забудем страшным сном. И поучительным, – сказал я.

– Позвоним нашим? Хотя, они, наверное, уже спят.

– Почти десять. Скорей всего, бабушка укладывает Яру. А дедушка спит. Давай завтра.

– А на сколько тебе завтра? – спросила Рина и развалилась звездой почти на всю кровать.

– На пол девятого уже быть в части. Я скажу, что нам нужно поискать жилье в городе и уйду раньше.

С улицы донесся приглушенный стеклопакетом крик. С наступлением ночи, видно, из высотных конур вылезали они – погонные вампиры, жажда спирта которым затмила разум. На глазные зубы они насаживали по бутылке вина или чего покрепче, и откупоривали так, чтобы ни одна капля мимо рта не пролилась. Вскоре я узнал, что мои предположения оказались не бредовой фантазией.

– Я спать. Ты тоже ложись. – Рина зевнула, залезла под одеяло и повернулась ко мне спиной.

– Спокойной ночи.

Я щелкнул выключателем пыльной лампы. Летней ночью редко когда на улице царит темень. Однако в комнате стало непривычно темно и, как я себя не убеждал, что не смогу сомкнуть глаз, в следующую минуту провалился в сонное небытие, откуда меня вытащил только утренний будильник.

***

Пешком к части я добрался за пятнадцать минут. Дорога казалась бесконечной асфальтированной тропой, ведущей к чему–то нехорошему. Даже за километры от воинской части я ощущал, что идти нужно строго в противоположном направлении – подальше, а еще лучше сесть на маршрутку вместе с женой и умчать во Львов, а оттуда – в Винницу, перекрестившись напоследок, проезжая часовню возле самого КПП. «Верующий» – подумают люди в салоне. «Упаси Господи переступить порог КПП» – открестился бы я.

С камуфляжным рюкзаком на плечах, тупенькой ухмылкой и растопыренными глазами летучей мыши я остановился у входа. Дверь жалобно пискнула и меня пропустили в тонкую кишку пропускного пункта, выходящая в желудок части – места, где все варились в собственной кислоте.

– Кто тако-о-ой? – затянул браваду полноватый усатый прапорщик, поскрипывая за стеклянной перегородкой стулом. От него с обеих сторон сидело два серых зайца-погранца: солдат и солдат. Оба лысые, недоуменные, будто только что родились и беспомощно тычутся в разжиревшее тело военной части в поисках наиболее злачного соска.

– Я только прибыл на службу, – сказал и обрадовался, что не дал от нервов петуха. Все-таки первый рабочий день.

– Не зна-а-аем, не зна-а-аем, – задумался усатый. – А в какое подразделение и на какую должность?

– Преподаватель-кинолог.

Зайцы вернулись с нирваны и стали меня рассматривать.

– О-о-о-о, – кивнул прапорщик, и тут я представил, как он сейчас лихо закрутит усы, достанет таблетки для улучшения пищеварения, помашет на меня грозно пальцем и вскрикнет на все КПП «ааай маладееец». – Первый день, да? А фамилия имя ваши как?

– Лейтенант Домс.

– Как фамилия? – изогнул брови прапорщик. Зайцы тоже.

– Домс.

– Роберт?

Я сначала не понял, а потом, улыбнувшись, уточнил:

– Нет. Кирилл Андреевич.

– Оооо, фамилия прямо как пиво. – Он хлопнул себя по животу и басисто засмеялся. Стеклянная перегородка предупреждающе задребезжала. – Ладно, проходи.

Пискнул зеленым турникет. Я поблагодарил прапорщика за не очень жесткий допрос и спустился по ступенькам вниз. В закрывающиеся двери услышал тихий как Дон голос одного из зайцев:

– Хреновое пиво, если честно.

Погода была солнечная, я бы даже сказал прекрасная, но только не в том месте, где я сейчас находился. Атмосфера – затишье перед бурей.

Первым, кто встретил меня в части был литый памятник: бравый солдат с ппш в руках и овчаркой у ноги. Разве мог я тогда подумать, что этот пес мог без проблем заменить на службе часть обучаемых здесь собак? По крайней мере, выдержки ему было не занимать.

Очень хотелось позвонить жене и услышать ее голос, убедится, что это не конец света, не тупик в Богом забытой глуши, что я здесь не один. Совсем не один.

Я достал телефон, поменял сим карту и включил.

"Сим-карту не обнаружено".

Не понял. Повторил процедуру раз пять. То же самое. Телефон от психованного полета об асфальт спасло только то, что неподалеку стояла смирно женщина в форме. Она разглядывала свой погон, будто на нем должна была нарисоваться еще одна полоска от одного лишь упорного взгляда.

– Добрый день. Скажите пожалуйста, у вас есть возможность позвонить на «киевстар»? Мой телефон не видит сим-карту.

– Есть, – глухо ответила женщина и передала мне старенькую кнопочную «нокию».

Быстро набрав номер, я вслушивался в гудки жадно, как никогда, и плевать на то, что держать телефон возле уха во время гудков очень вредно.

– Алло?

– Солнышко, это я. У меня проблемы с телефоном. Не могу ни с кем связаться.

– А с чьего номера звонишь?

– Женщину попросил. Она неподалеку стоит – здание охраняет.

– Ясненько, – услышал я бодрый голос. Родной.

– Как ты себя чувствуешь? Чем занималась?

– Музыку слушала. Познакомилась с уборщицей. Она сказала, что может помочь с поиском жилья. Приятная такая женщина. Разрешила переночевать у нее, пока не найдем, – сказала на одном дыхании Рина. Я знал – она улыбается.