О моя дорогая, моя несравненная леди
Шрифт:
– Афганец?
– Да. А вы... участвовали?
– Пришлось.
– Чечня?
– Она самая.
– Ясно.
– кивнула Елена.
Кирилл только сейчас понял, что она смертельно устала. До сих пор она просто держала себя в руках, не позволяла раскиснуть, но первый же глоток качественного, "высокооборотистого" напитка сделал свое дело: глазки ее осоловели, реснички заскакали вверх-вниз, нервное напряжение, заставлявшее держать спину неестественно прямой, спало, и подбородок, плотнее прежнего, лег на ладонь.
До сих пор, подумал Кирилл, она
– В виду всего вышесказанного напрашивается второй тост.
– сказал он.
Елена, с некоторым опозданием последовала его примеру и, подняв стакан, взглянула на Кирилла, ожидая.
Он же, молча, ответил на ее взгляд, а потом аккуратно убавил свой виски еще на треть. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что тост уже произнесен и так же поднести стакан к губам.
– Еще глоток и я просто свалюсь замертво.
– вздохнула Елена.
– Так сильно устали?
– Да нет.
– качнула она головой и Кирилл поразился: какая печаль прозвучала в ее голосе.
– Перенервничала просто. Всю ночь не спала... то есть - не спали...
– Крепко поскандалили?
– Крепко.
– Ну, кто, по крайней мере, виноват-то? Он?
– Он.
– кивнула Елена.
– Он - своим упрямством. Я - своим.
– Стало быть - оба?
– уточнил Кирилл.
– Ну, конечно - оба. В настоящей ссоре всегда виноваты оба.
Кирилл задумчиво потер подбородок, обдумывая сей постулат. Небесспорно, но - интересно.
– Ну что, - спросил он, поднимая стакан.
– По третьей и пойдем?
– Куда?
– удивление на лице нетрезвой женщины всегда выглядит... забавно, но Елену взлетевшие бровки и округлившиеся глазки сделали особенно привлекательной.
– Ко мне, разумеется.
– О! Смело!
– Не так смело, как может показаться.
– улыбнулся Кирилл.
– Я лишь подумал, что у меня номере вам будет гораздо удобнее свалиться замертво. А я тем временем навещу вашего мужа и потолкую с ним по-мужски...
– Бесполезно. У него удар правой килограмм сто...
– Да хоть - двести! Я с ним не драться собираюсь, а поговорить.
– Бесполезно.
– печально повторила Елена.
– Он уже столько выпил, что с ним сейчас говорить бесполезно.
– Женщине - возможно, а мужской разговор от этого нисколько не страдает, а вовсе даже наоборот.
Елена недоверчиво покачала головой, однако спорить не стала.
– За что пьем?
– За мир во всем мире, как говорят американцы - самые миролюбивые люди на Земле.
– За мир во всем мире!
– стаканы едва выдержали финальное столкновение и через мгновение были полностью осушены.
– Ну что - тронулись?
– Кирилл поднялся на ноги и тут же почувствовал, как его повело в сторону.
Хороший виски. Качественный.
Или это - усталость?
Или - дамские сигаретки?
Точно, они, сигаретки...
Взявшись под руку и махнув на прощание мулатке-барменше, они вышли из бара и почти дошли до номера, когда та догнала их и протянула
– Позор!
– улыбнулась она, вешая сумочку на плечо.
– Катастрофа!
– ответил Кирилл, распахивая дверь.
– Прошу.
– Уже пришли?
– Ага.
Переступив порог, Лена осмотрелась в холле номера:
– Ванна?
– Она самая.
– Я заскочу?
– Чувствуйте себя как дома.
– гостеприимно махнул рукой Кирилл, подумав, что пока она будет в ванной, неплохо бы навести "дома" хотя бы минимальный порядок и разобраться - что и где здесь находится.
За пять минут он успел сгрести все вещи, вытряхнутые из чемодана на кровать, обратно, разровнять на ней покрывало, исследовать холодильник и удостовериться, что ничего полезного в данный исторический момент тот не содержит.
Когда Лена, то ли массируя, то ли вытирая лицо полотенцем, появилась в комнате, Кирилл сидел в кресле, сосредоточенно роясь в своей дорожной сумке. Отбросив полотенце на спинку второго кресла, она "усадила" в него свою сумочку, а сама замертво, как и обещала, свалилась на кровать.
– Уф!
– выдохнула она некоторое время спустя, обозначив-таки не вполне угасшее сознание.
– Устала.
Отвлекшись от своих розысков, Кирилл пробежал взглядом по рукам, закинутым за голову, груди поднимавшейся и опускавшейся под аккомпанемент вдоха-выдоха и подолу платья, прикрывавшему, прежде, коленки, но теперь взлетевшему выше них. Не то что бы до неприличия, но все же...
К горлу его подкатился комок.
Не открывая глаз, Лена, несколько раз, скользнула ногой о ногу и, когда ремешки съехали вниз, небрежным движением стряхнула босоножки на пол.
– Устала.
– еще раз вздохнула она и взялась за разноцветную резинку, перехватывавшую ее волосы хвостом, чтобы не намокли при умывании.
В прошлом году Кирилл месяца три встречался с Зойкой - хорошенькой рыженькой девчушкой, учившейся в Академии на курс младше и считавшей себя крупной специалисткой в области "Кама-сутры" и домашнего стрипа. Но даже когда эта специалистка, томно улыбаясь, стаскивала с себя лифчик и трусики, гарцуя возле постели в зажигательном ритме латино, он не испытывал такого острого и ошеломляющего, такого запредельного желания какое пронзило его сейчас, когда Елена одним длинным, протяжным движением стянула резинку и, встряхнув головой, разметала освобожденные из плена волосы по подушке.
Это бессознательное соблазнение женщины, устало раскинувшейся на кровати, было настолько натурально и потому - неотразимо, что вожделение овладело всем существом Кирилла, заставив сбиться с привычного ритма сердце и дыхание. Потребовалось усилие, чтобы приструнить беса, сидевшего внутри и вернуться к исследованию сумки.
Бутылка обнаружилась совсем не там, куда он ее положил, сместившись, видимо, под действием дорожной тряски. Вытащив ее и поставив на столик, Кирилл, по-прежнему старательно отворачиваясь от кровати, открыл чемодан и, в очередной раз, начал ворошить свое, порядком уже переворошенное белье...