О нём
Шрифт:
— Таннер, что происходит?
Таким же голосом тогда задал мне вопрос и Себастьян, в горах. «Я не понимаю, почему ты так расстроен».
Отем все прекрасно понимает — так же, как и Себастьян. Просто хочет, чтобы я произнес это вслух
— Я… — начинаю я и смотрю в небо. Там летит самолет. Интересно, куда. — Кажется, я влюблен в Себастьяна.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Одди улыбается, но ее улыбка чересчур радостная и какая-то искусственная.
— Давай поговорим в машине, — предлагаю я.
Также на автомате она поворачивается и идет к пассажирской двери. Я нахожусь в какой-то прострации, потому что слова Мэнни и выражение его лица без остановки вертятся у меня в голове, а еще вот-вот произойдет разговор с Отем, но поскольку я ждал его так долго, чувствую безумное облегчение.
Она захлопывает дверь. Я сажусь рядом и вставляю ключ в замок зажигания, чтобы включить обогрев.
— Итак.
Поджав под себя ногу, Отем поворачивается ко мне.
— Так, ладно. Что сейчас произошло?
— Судя по всему, Мэнни догадался, что мне нравятся парни.
Она несколько раз моргает. Я знаю, что Отем поддерживает геев — обожает Эмили и Шивани, злится на Церковь СПД из-за их позиции относительно нетрадиционной ориентации ее последователей, а прошлой весной помогала раздавать флаеры в Прово Хай перед мероприятием Альянса геев и гетеросексуалов. Но одно дело поддерживать чисто теоретически. И совсем другое — столкнуться с этим лицом к лицу. В лице ее лучшего друга.
— Чисто технически я би. И был таким, наверное, всегда, но убедился в свои тринадцать лет.
Одди показывает пальцем на свое лицо.
— Если у меня сейчас какое-то другое выражение, отличное от нормального принятия, то надеюсь на твое понимание: это лишь потому, что я расстроена. Ведь ты не сказал мне раньше.
Я пожимаю плечами. Нет необходимости заострять внимание на том, что выбор подходящего времени для подобных рассказов от нее не зависит.
— Ну, короче. Дела обстоят примерно так.
— Похоже, это реально важно.
Я смеюсь.
— Так и есть. Важно. Я практически рассказываю тебе, как именно бьется мое сердце.
Отем выглядит озадаченной.
— Но ты же целовался с Джен Райли в десятом классе. Я сама видела, — говорит она. — А как насчет Джессы, Кайли и Трин? Ты ведь занимался сексом. С девушками.
— Я и с тобой целовался, — напоминаю ей я. Отем краснеет, а я показываю на себя: — Я би.
— Разве не было бы странно, если у нас в школе была бы девушка — которую мы оба обсуждали и считали нереально сексуальной, милой и просто идеальной — при этом я была бы в нее влюблена, но варилась в своих чувствах в одиночку, ничего тебе не сказав?
В таком ключе обо всем этом я не думал, и даже от гипотетической ситуации мне становится грустно,
— Да, пожалуй, ты права. Но в свою защиту хочу заметить, что это Прово. И ты же знаешь мою маму. В этих вопросах она… занимает как бы воинственную позицию. Я не могу позволить находиться в моем ближнем окружении кому-то, кто не мог бы меня полностью поддерживать. Поэтому идти на риск, чтобы ты конфликтовала сама с собой или имела проблемы из-за меня, я не хотел.
— Боже, теперь мне многое стало понятно, — Отем делает глубокий вдох и, отвернувшись к окну, медленно выдыхает. Когда на стекле появляется конденсат, она рисует на нем пальцем сердечко, фотографирует, капсом подписывает «ВАУ» и размещает в Снэпчате. — Давай вернемся к Себастьяну.
— Ага, Себастьян знает, — сделав вид, будто понял ее неправильно, отвечаю я. — Хотя узнал он случайно. В описании своей книги… я забыл убрать слово «квир», а в том, что она автобиографична, сомнений нет.
От того, насколько обыденно я произношу это слово, глаза Одди округляются. Я и забыл, что не у всех дома мама ходит в пижаме с надписью «МОЙ СЫН КВИР, И ОН КРУЧЕ ВСЕХ».
— Твоя книга о нем?
— Я начал писать о том, каково быть мной в подобном городе. А потом появился Себастьян, и… да. Книга о том, как я в него влюбился.
— А он…
— Он не говорил, что гей, — отвечаю я. И чисто технически не вру. Хотя в любом случае аутинг я ему устраивать не стану. — И он по-прежнему собирается на миссию, так что я предположил…
Отем с улыбкой берет меня за руку.
— Это не значит, что он не гей, Танн. Множество мормонов геи. Множество миссионеров и даже женатых мужчин.
— Возможно. Просто я… подавлен.
Отем сжимает мои пальцы. И, прежде чем она задает вопрос, ее щеки вспыхивают:
— А ты занимался сексом с парнем?
Я мотаю головой.
— Только целовался. И в течение нескольких месяцев у меня был парень. Это еще до моего приезда сюда.
— Ого, — она прикусывает губу. — Как представлю себе вас с Себастьяном… целующихся…
У меня вырывается радостный хохот.
— А вот и она. Отем собственной персоной.
Мы принимаем решение поехать в торговый центр, и по дороге она засыпает меня вопросами.
Как отреагировали мои родители?
Что обо всем этом думает Хейли?
Кто еще из парней в школе мне нравится?
Со сколькими парнями я целовался?
Есть ли отличие от поцелуев с девушками?
С кем мне больше нравится?
Думал ли я открыться для всех?
Я отвечаю на все. Почти. Естественно, мне не хочется признаваться, что поцелуи с Себастьяном лучше, чем с кем бы то ни было.
И, конечно же, я говорю ей, что как только перееду в колледж, сразу «выйду из шкафа». В общем-то, я и в Пало-Альто не особо скрывался. Так что едва пересеку границу этого штата, начну размахивать радужным флагом.