О носах и замка?х
Шрифт:
— Уже нет! Не полено! Не нужно так злиться… Я скажу тебе все. Но сначала, — его губы расползлись в широкой самодовольной улыбке, — ты должен знать, что у меня теперь есть… кхм… гарантии…
— Какое мудрёное слово — «гарантии», — с холодной яростью в голосе проговорил кукольник Гудвин.
— Ну да, — беззаботно ответил Малыш Кобб. — Я вообще-то очень поумнел.
— Мое терпение на исходе, недомерок… Что еще за гарантии тебе вдруг понадобились?
— Я тебя знаю, Хозяин. Ты обманешь. Ты заберешь меня и все испортишь, когда
— Ты сделал что-то, что помешает мне убить твою новую мамочку прямо сейчас? Если нет, говори немедленно, иначе…
— Да! Я написал письмо! И я его спрятал хорошенько, это письмо. И знаешь что? Оно тут же отправится прямиком в Министерство, если со мной или с мамочкой случится что-то плохое. Понимаешь, Хозяин? Это очень опасное письмо. Потому что я знаю весь твой план — все, с самого начала! И весь твой план описан в этом вот письме.
— Ах ты, треклятая мерзость… Гадкий ворбургский паразит…
— Эй, не обзывай меня! Тебе все еще нужен адрес Министерства? — (ответом ему стало рычание из-под воротника пальто). — Толстяк не сказал, где оно находится, Хозяин. У него был только адрес почтового ящика.
— Назови его.
— Если ты хочешь написать письмо, то нужно в графе «адресат» указать: «мистеру Тоно Кигни Ниммеру. Штормовой переулок, 1137. Набережные. Габен».
— Значит, какой-то Инкогнито Ниммер с Набережных.
— Нет же, Тоно Кигни Ниммер! — возмущенно проговорил мальчик.
Кукольник Гудвин покачал головой — он считал, что ему виднее…
— Код. Мне нужен код к министерскому маяку.
— Ах, код… — Малыш Кобб усмехнулся. — Я не могу его назвать. Я его не запомнил.
Если бы молчание могло убивать, мальчика, сидевшего на надгробном камне, сейчас бы начало ломать, скрючивать и рвать, и его тело превратилось бы в комок из плоти и костей.
— Как. Это. Ты. Не. Запомнил?
— Там много цифр и букв, — безразлично бросил Малыш Кобб. — Толстяк сказал, что там дюжина криптексов. И в каждом по девять кодовых колец! Я что, запоминайка какая-то? Я его записал.
— И где же он? — ужасно ласковым голосом спросил кукольник Гудвин.
— В лавке, разумеется. Я никуда его не таскал. Оставил там.
— Где именно в лавке?
— Внутри у курносой рыжей дуры.
Молчание… Холодное и выдержанное молчание…
— То есть ты хочешь сказать, — спросил кукольник, — что все это время нужный мне код был в сердечном ящике Сабрины? — (Малыш Кобб захихикал). — Что-нибудь еще ты узнал?
— Еще я узнал срочный односторонний код для связи, но я тебе его не скажу, Хозяин. Потому что это и есть мой залог, моя… гарантия.
Кукольник покачал головой:
— Слишком мало сведений, и они не стоят того, что мне ради них пришлось сделать.
— Вот именно! — радостно завизжал Малыш Кобб. — Я все так и задумывал! Кот в мешке! Кот в мешке! Тебе достался
— Правда-правда, — кукольник Гудвин неожиданно сменил гнев на милость и похвалил мальчика: — Ты очень хитро все провернул, Кобб. Я и не знал, что ты такой хваткий. И деловая жилка у тебя присутствует. Тебя не проведешь… Вот только скажи мне, как именно ты отправишь свое письмо? Через почтовый ящик на Набережных?
Никто в здравом уме не признался бы, ведь было ясно, что кукольник выпытывает, чтобы перехватить письмо и тем самым себя обезопасить, но Малыш Кобб уж очень гордился своей изобретательностью и ему нестерпимо захотелось похвастаться:
— Нет уж! — воскликнул он. — Тогда я бы не смог назвать тебе, где он находится! Помнишь ту красивенькую машину с трубками и разными рычажками, которая была у Толстяка с собой? Ты еще велел мне ни в коем случае ее не трогать.
— Верно. Иначе в Министерстве сразу поняли бы, что Толстяк умер не от естественных причин. Но ты ее, видимо, все же тронул…
— Да. Я засунул свое письмо внутрь. Машина отправилась в Министерство. И мое письмо вместе с ним. Оно уже там. И если ты решишь меня обмануть, в одной из газет (я и сам не знаю, в какой), тут же появится номер этой машины. И кто-то из этих министерских сразу же проверит ее… Так что тебе лучше меня не обманывать, Хозяин. Я получил, что хотел, а ты ищи эту свою улицу Кошмаров и это свое Министерство. Все равно у тебя не получится то, что ты задумал. Без служащего внутри. Толстяк сам так сказал, прежде, чем я его задушил…
…Джеральдин Четвин пристально глядела в окошко своего «Трудса» на мальчика и стоящего за его спиной мистера Блохха. Ей было очень любопытно, о чем они говорят, но она то и дело себя одергивала: «Неважно, главное, чтобы все прошло как надо».
Эти похороны стали для нее подтверждением завершения сделки. Мистер Блохх выполнил условия соглашения и теперь ждал ответную услугу. И этого она невероятно боялась.
Со стороны можно было подумать, что непреклонная и жестокая мадам Джеральдин Четвин просто не знает такого понятия, как «страх», но это было не так: ее страшила неизвестность.
Ей требовалось пронести некую вещь в контору, где она работала, так, чтобы никто этого не заметил. И это будет очень тяжело сделать, учитывая, что как только она туда войдет, она тут же забудет, что ей требуется сделать. Но она все продумала. Сейчас она поедет в Гарь к человеку, которого рекомендовал ей мистер Блохх, и произведет над собой мерзкую, отвратительную процедуру, а иначе ей не запомнить то, что она должна сделать.
Времени осталось очень мало. На закате она отбывает. Жаль, что мистер Блохх затянул с выполнением обещанного, и она вынуждена упустить лучшее время, чтобы сблизиться с Марго. Ведь кто утешит бедняжку в такую трудную минуту лучше, чем любящая старшая сестра.