О смелой мысли
Шрифт:
Объявляются охотники за искрами.
Они обшаривают вдоль и поперек все электрохозяйство самолета в поисках всего, что искрит. Они выслеживают искру за искрой и, пускаясь на разные хитрости, стараются их погасить.
Не всюду это возможно, особенно в моторе.
Искры в цилиндрах подгоняют мотор, как нервные толчки подгоняют сердце. Без искры мотор не пойдет.
Тут приходится действовать иначе. На запальные свечи надевают железные колпачки, на провода натягивают железные чулки, похожие на рыцарскую кольчугу. Броня непрозрачна для радиоволн, как глухой железный колпак непрозрачен для света.
Заглушить мотор — это еще полдела. Самое трудное остается впереди. Кругом аэродрома десятки «диких» радиопередатчиков — в домах, на фабриках, на заводах. Они много слабее радиостанции самолета, но зато шумят под самым ухом, а самолет летит далеко, и его радиостанция слышна не громче комариного писка.
Снова направляются по следам искр неутомимые радиоследопыты. На груди у них специальные приборы — радиопеленгаторы. Это радиоприемники с особой антенной. Радиосигналы в них слышнее всего, когда антенна направлена прямо на радиопередатчик.
Они ведут инженеров прямо на источник помех, как магнитная стрелка ведет на север.
Они приводят инженеров на фабрики и заводы, в жилые дома. Инженеры ищут, глушат и гасят искры.
Раз пришли инженеры в маленький домик, подправили проводку, заглушили звонок. Шумы не затихли.
Снова пришли обшаривать дом. Будто бы действительно шуметь нечему.
Тогда инженеры спрашивают:
— Нет ли в доме мальчика лет тринадцати?
— Как же, есть, — отвечает женщина. — Только сейчас убежал во двор.
Инженеры говорят:
— Передайте ему, чтоб не баловался с электричеством. Он мешает нам работать.
И помехи прекратились.
Электрическая искра решает сложнейшие задачи химии, например помогает добывать из воздуха удобрения для полей.
Когда стала ощущаться нехватка в селитре, ученые стали думать над тем, как готовить ее на заводах.
За сырьем далеко ходить не нужно, — мы с рожденья окружены океаном сырья. Кругом нас воздух, а в воздухе важнейшие части селитры: азот и кислород.
Близок локоть, да не укусишь!
Кислород и азот перемешаны между собой и почти никогда не соединяются. Азот — вещество ленивое и не любит завязывать прочные связи. Нужен удар молнии, чтобы связать азот с кислородом.
Это понял впервые академик Василий Петров в ходе опытов с электрической дугой.
На заре прошлого века смелый русский ученый Каразин предложил ловить молнии воздушными шарами и при помощи молний делать селитру.
Только в начале нашего столетия построили заводы для добычи из воздуха связанного азота.
На химических заводах в огромных электрических печах день и ночь ревела неугасимая искусственная молния-дуга Василия Петрова.
Электромагниты расплющивают ее в пламенный трехметровый блин. Фиолетовый дымок заполняет печи. Это окисел азота — соединение азота с кислородом.
Фиолетовый дым пропускают через воду, и вода становится едкой, жгучей, как огонь. Железная подкова растворяется в ней быстрее, чем кусок сахара в чае. Получается свирепая азотная кислота. Если подействовать ею на щелочь, то щелочь превратится в селитру.
Электроэнергия пока дорога, и другие, более дешевые способы оттеснили со временем дугу.
Но все больше строится гидростанций, электроэнергия дешевеет. И кто знает, может быть, снова возвратится этот метод, как являются из забвения многие великие изобретения, преображенные и обогащенные всем дальнейшим ходом развития науки.
Представьте, что где-то на Марсе изобретен сверхмощный телескоп или межпланетный телевизор, в который можно увидеть все, что делается на Земле.
И что это такой сложный прибор, что его целые сутки надо отлаживать и настраивать, чтобы на одну минуту поглядеть одним глазком.
Марсиане обступят изобретателя и расспросят, что он увидел.
— Я увидел недвижный город. Улицы пустынны. Двери домов закрыты, окна зашторены. Люди крепко спят в своих постелях.
Снова отладит изобретатель свой аппарат, снова справятся марсиане:
— Как? Проснулись люди?
— Спят, — ответит изобретатель.
Так и в третий и в четвертый раз.
Марсиане решат, что Земля заколдована, словно царство спящей царевны.
Марсианин бросал на Землю короткий взгляд один раз в сутки и не подозревал, что люди в промежутках просыпались, двигались, работали, строили города, прорывали каналы и снова возвращались в постель.
Теперь представьте, что в полной темноте бешено вертится колесо.
Вспыхивает искра и озаряет его, как проблеск молнии. Проблеск длится такой короткий миг, что колесо почти не успевает повернуться. Неподвижный образ колеса на мгновенье запечатлевается в глазу, словно снимок при вспышке магния. Не успеет растаять образ, как новая вспышка воскрешает его вновь.
Проблески мелькают один за другим, сливаясь в одно немигающее сверканье.
Люди видят неподвижное колесо и не подозревают, что в момент затмений колесо прокручивается на полный оборот.
Так работает стробоскоп — лампа для осмотра движущихся машин.
Стробоскоп вносят в цех, где стремительно вращаются машины, и в его фиолетовом свете машины замирают, как заколдованные, словно в царстве спящей царевны.
Дрожат половицы, надрывно воют колеса, а повсюду сонный покой, и хочется руку протянуть и тронуть неподвижную шестерню.