О смелой мысли
Шрифт:
Так же как ручки радиоприемника позволяют медленно двигать стрелку по шкале, так и маховички механизма наводки зеркала позволяют медленно поворачивать зеркало вверх и из стороны в сторону.
Как и винтовки, гелиографы имеют прицелы для наводки зайчика точно в цель.
Пускают зайчики так: наводят и уводят солнечный зайчик, слегка наклоняя зеркальце. Так же сигнализируют гелиографом: зеркальце отклоняют рычагом, похожим на телеграфный ключ.
Одним зеркалом не удается при всех положениях солнца поймать солнечный луч и отразить его в нужную сторону, и гелиографы имеют второе, вспомогательное зеркало. Им в трудных случаях ловят солнечный луч и уже от него отражают на основное зеркало.
Вот и весь гелиограф.
Не удивляйтесь, что такая нехитрая штука применяется до сих пор наряду с телефоном и радио. Гелиограф легок и прост. Дальность действия его огромна: в солнечный день, когда глаз ослеплен настолько, что не видит ни звезд, ни луны, зайчик «ГК-250» виден километров за полтораста.
Нет ни одного средства связи с такою дальностью действия при таком незначительном весе.
Свет гелиографа видят только те, на кого наведен зайчик: со стороны сигналы невидимы, их трудно перехватить.
Наконец, гелиограф не нуждается в дорогих электрических батареях, которые постоянно приходится менять в электрических средствах связи.
Один часовщик на старости лет стал жаловаться, что тускнеет белый свет, солнце стало светить слабее, чем раньше.
— То не солнце, — отвечают ему, — а глаза твои стали слабее.
И впрямь, ослабели его глаза, и под вечер, когда смеркалось, он переставал различать то, над чем работал.
Сумерки стояли в закоулках часовых механизмов.
Оси, пружинки, колесики и рычажки затемняли друг друга, словно ветви дремучей и темной чащи.
Часовщик мог работать лишь в солнечные дни, на столе у окна, раскладывая свою работу в квадратиках солнечного света.
Все слабели его глаза. Оказалось, и солнца мало.
Часовщик попробовал усилить освещение свечой, но от пламени ее в ярких солнечных лучах протянулась по столу зыбкая серая тень.
Тогда часовщик маленьким зеркалом поймал солнечный зайчик и направил его в нутро часового механизма. И нутро озарилось, засверкало позолотой, замерцали головки винтов, заметались искорки на колесиках и пружинках.
Два солнца светили внутрь часов: одно с неба, другое из зеркала.
Часовщик взял пинцет и принялся за починку.
Но солнце медленно катилось по небосклону, а вслед за ним полз по столу солнечный зайчик. И он быстро уполз прочь с часов, туда, куда увело его солнце. Пришлось снова ловить зайчик и, поймав, водворять на место.
Началась игра: зайчик убегал, часовщик его ловил зеркальцем и приводил обратно. Целый день часовщик не столько работал, сколько гонялся за зайчиком. Надоело.
— Погоди, непоседа, — вздохнул часовщик, — я устрою машину, чтоб держала тебя на привязи. И это не так хитро. Солнце движется в небе не вкривь и вкось, не вприпрыжку, а по кругу, чинно и равномерно, словно стрелка гигантских часов. Вот я и зеркальце заставлю двигаться так же размеренно по кругу, чтобы постоянно тащить тебя обратно, когда ты будешь удирать…
И он посадил зеркальце на ось большого часового механизма. Получился прибор под названием гелиостат. Двигалось солнце в небе по огромному кругу, мерно тикал механизм, и вслед за солнцем поворачивалось зеркало, постоянно возвращая к месту работы убегающее солнечное пятно.
Так часовщик приручил солнечный зайчик, взял его в помощники и заставил светить своим старым глазам.
Когда светит солнце, вода в кувшине разогревается и становится теплой, как парное молоко.
Но вскипеть вода на солнце не может — недостаточно жарко греет солнце.
Если бы вдруг случилось необычайное — появились бы в небе сразу десять солнц, все палящие, все жгучие, все жаркие, — тогда другое дело, тогда закипела бы в кувшине вода.
Только откуда взяться стольким солнцам?
Но, оказывается, можно сделать так, чтоб ходило над кувшином несколько солнц: взять да поставить рядом зеркала. Надо так установить зеркала, чтоб кувшин, если б сделался зрячим, смог увидеть несколько солнц: одно в небе, остальные в зеркалах. Ставишь сотню зеркал — сотня солнц в зеркалах и одно в небе. Запоет, забурлит вода в кувшине, повалит валом пар. И зажмуришь глаза, если взглянешь со стороны: сотня солнечных зайчиков облепила кувшин — греет воду.
Инженеры построили солнечную паровую машину. Она походила на гигантский цветок колокольчик. У нее был венчик из зеркала и паровой котел, похожий на тычинку. Венчик двигался вслед за солнцем, как головка настоящего цветка. Лучи попадали в широкий венчик, отражались в зеркалах и собирались на узком котле-тычинке.
Тысяча семьсот зеркал составляли лепестки. Тысяча семьсот солнечных зайчиков облепляли котел-тычинку. Тысяча семьсот солнц, обступив котел, сияли в зеркалах.
Вода кипела в котле от восхода до захода, и пар из котла двигал паровую машину.
Не надо было ни угля, ни нефти, ни дров — машина вертелась даром и приводила в движение мощный насос. Так работали солнечные зайчики.
И механик шутил, что двигатель его не в пятнадцать лошадиных, а в тысячу семьсот «солнечно-зайчиных» сил.
В 214 году до нашей эры римляне воевали с греками. Римский флот подходил к Сиракузам. Бирюзовое небо стояло над тихим заливом. Синие волны плескались о белую гавань. Как огромные яркие птицы, расписные галеры вплывали в залив. Свежий ветер вздувал паруса. Гребцы налегали на весла.
— Ты молод и зорок, — сказал капитан рулевому, — что ты видишь на вражеском берегу?
— Я вижу великое множество женщин. В белых туниках стоят они на ступенях гавани.