О собственности
Шрифт:
Все эти замечания приводят нас к рассмотрению одной добавочной трудности, связанной с разделением труда. Будет ли каждый человек сам делать все нужные ему инструменты, мебель и необходимые вещи? Это может стать очень затяжным делом. Всякий производит работу, к которой он привык, лучше и скорее, чем человек непривычный. Разумно, чтобы вы делали для меня то, что потребует у меня, может быть, в три или четыре раза больше времени и что в конце концов все же я сделаю плохо. Но введем ли мы торговлю и обмен? Ни в коем случае. Отвлеченная идея обмена может быть будет существовать; все люди одинаковую часть своего времени будут употреблять на физический труд. Но обмен в личных интересах это — очень вредная практика. Как только я начинаю снабжать вас по каким–либо иным основаниям, кроме настоятельной вашей потребности, как только в дополнение к требованиям благожелательности я начинаю претендовать на какие–то выгоды для себя, тогда кончается политическая справедливость и нарушается чистота общественной системы, которую мы обсуждаем. Никто не будет заниматься торговлей. Нельзя предположить, чтобы кто–нибудь стал производить любую нужную вещь иначе, как в соответствии с потребностью в ней. Из всех профессий самой выдающейся, в которую каждый человек внесет свою долю, будет профессия просто человека и, может быть, в добавление
Разделение труда в изображении писателей–экономистов по большей части является порождением алчности. Было установлено, что десять человек могут сделать в двести сорок раз больше булавок в день, чем один человек [31] . Это достижение способствует развитию роскоши. Цель заключается в том, чтобы установить, как много можно выколотить из труда низших классов для того, чтобы еще лучше позолотить праздных и высокомерных. Изобретательность купца подстрекает к новым усовершенствованиям такого рода, которые помогают еще больше богатств сосредоточить в его собственных сундуках. Возможность произвести сокращение количества затрачиваемого труда указанным способом сильно уменьшится, когда люди научатся отказываться от излишнего. Польза такого уменьшения количества требуемого труда, когда вообще труда будет затрачиваться так мало, едва ли уравновесит зло, проистекающее из широкого сотрудничества. Из сказанного по этому поводу ясно, что будет существовать разделение труда, если сравнивать обсуждаемое нами общество с состоянием одиночек и дикарей. Но произойдет широкое соединение труда, если сравнивать это общество с тем, к какому мы привыкли сейчас в культурной Европе.
31
Смит. Богатство народов, кн. 1, гл. 1.
Смит Адам (1723–1790) — английский экономист, представитель классической буржуазной политической экономии. Содействовал разработке теории трудовой стоимости. В области экономической политики был сторонником свободы внешней торговли и невмешательства государства в хозяйственную деятельность. Важнейший его труд — «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776).
Глава VII
ВОЗРАЖЕНИЕ ПРОТИВ НАШЕЙ СИСТЕМЫ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РОСТА НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ
Сущность возражения. — Отдаленность предполагаемых последствий. — Предположительные средства для противодействия им. — Всемогущество разума. — Примеры. — Причины одряхления. — Молодость может быть продолжена при бодрости духа, ясности ума и доброжелательности характера. — Силы, которыми мы владеем, по существу своему способны развиваться. — Полезность этих указаний уже в настоящее время. — Их значение для общества в его будущем состоянии.
Один писатель, много размышлявший над вопросом об управлении [32] , рекомендует равную или, по его мысли, общую собственность как наилучшее средство от незаконного присвоения и бедности, являющихся в настоящее время самыми могущественными врагами человеческого рода, от тех пороков, которые в некоторых случаях мешают воспитанию, а во многих — вызывают полное пренебрежение им, от всех волнений страстей, от всякой несправедливости и эгоизма. Но нарисовав такую картину, казалось бы, столь же правдивую, сколь радостную, он выставляет довод, все разрушающий и восстанавливающий безразличие и отчаяние, именно довод о последующем чрезмерном росте народонаселения.
32
Уоллес. Различные представления о человечестве, природе и судьбе.
Один из самых серьезных доводов против этого возражения заключается в том, что такое рассуждение предполагает трудности, которые возникнут в слишком отдаленном будущем. Три четверти поверхности земного шара, которые могут быть населены, остаются необработанными. Обрабатываемые же площади допускают огромные усовершенствования в обработке. Население сможет возрастать еще, вероятно, несчетное количество веков, а земли все еще будет достаточно для прокормления жителей. Кто вообще может предсказать, как долго сама земля сумеет преодолевать все случайности, заключенные в планетной системе? Кто может сказать, какие средства представятся для устранения такой отдаленной трудности, когда впереди еще столько времени для практических мероприятий, о которых мы сейчас, в наше время, не можем иметь ни малейшего представления? Было бы, Действительно, нелепо пугаться системы, столь благодетельной для человечества, только потому, что люди станут слишком счастливы и вследствие этого смогут через большой промежуток времени оказаться слишком многочисленными.
Но хотя эти замечания составляют достаточный ответ на указанное возражение, но может быть не излишне пуститься в некоторые рассуждения, к которым это возражение естественно приводит. Говоря языком одного из авторов священного писания, земля «во веки пребывает» [33] . Тогда возникает опасность ее перенаселения и потребуется средство для избавления от этого. Если это действительно так, то зачем нам быть беспечными и безразличными и считать, что не существует никаких средств противодействия этому. Если бы мы открыли их, то это укрепило бы прочность и основательность наших перспектив; кроме того, можно с большим основанием предполагать, что то средство, которое будет представлять в будущем регулирующую пружину нашего поведения, может и сейчас уже привести к благотворным изменениям. Дальнейшее надо рассматривать до известной степени как уклонение в область предположений. Если они даже окажутся ошибочными, то та великая система, которую они должны восполнить, останется по здравому смыслу неопровергнутой. Если дальнейшее и не даст нужного средства, то из этого не следует, что такого средства вообще не существует. Великая цель всего исследования останется все же в силе, как бы ошибочны ни оказались предлагаемые дальше рассуждения.
33
Цитата из «Екклезиаста», одной из книг библии; название этой книги означает по–гречески проповедника в собрании.
Вернемся еще раз к высокой мысли Франклина, что «когда–нибудь разум приобретет всемогущую власть над материей [34] . Если он будет всемогущ над всякой материей, то почему не над нашим собственным телом? Если разум приобретет всемогущество над материей даже на больших расстояниях, то почему не над той, которая всегда с нами и которая, как бы мы ни были несведущи относительно связи, соединяющей ее с началом разума, всегда останется посредником между этим разумом и внешним миром?
34
Я имею только один источник, на который могу ссылаться, приводя это выражение, именно разговор с Д–ром Прайсом. Я счастлив, что после расспросов получил подтверждение со стороны племянника д–ра Прайса Уильяма Моргана, неоднократно слышавшего его от дяди.
Прайс Ричард (1723–1791) — английский публицист и философ, выступал в печати за независимость американских колоний и против войны с ними; занимался проблемами этики.
Морган Вильям (1750–1833) — английский экономист, писал о росте расходов европейских государств на военные нужды, ведущем к их разорению. Одна из его работ посвящена обзору статей Прайса о финансах Англии.
Многие случаи, когда мысль видоизменяет внешний мир, очевидны для всех. Он видоизменяется согласно нашему целевым образом направленному мышлению или намерению. Мы желаем протянуть свою руку, и она протягивается. Мы совершаем тысячу действий того же рода каждый день, и их привычность мешает замечать то, что в них есть диковинного. Сами по себе они не менее удивительны, чем любое из тех видоизменений внешнего мира, которые мы вообще не привыкли замечать. Сознание меняет тело непроизвольно. Волнение, вызванное каким–нибудь неожиданным словом, письмом, полученным нами, сопровождается самыми необычными переменами в нашем физическом существе, оно ускоряет кровообращение, вызывает сердцебиение, язык отказывается выполнять свои Функции, и даже известны случаи, когда чрезмерное страдание или чрезмерная радость вызывали смерть. Все эти проявления волнения мы можем как поощрять, так и сдерживать. При их поощрении могут возникнуть привычные обмороки или привычные же приступы ярости. В сдерживании их заключается основная задача душевного мужества. Усилия сознания при сопротивлении страданию, как это известно из истории Кранмера [35] и Муция Сцеволы [36] , относятся к явлениям того же рода. Можно думать, что такие же усилия, но с иной направленностью содействуют излечению некоторых заболеваний. Врачи очень часто наблюдают, как силы духа помогают выздоровлению или задерживают его.
35
Кранмер Томас (1489–1556) — архиепископ Кентерберийский, проводил реформу в католической церкви в Англии в духе лютеранства. После восстановления католичества, осужденный на казнь огнем, прежде чем взойти на костер, сжег свою правую руку, которой в минуту слабости подписал под принуждением отречение от своих взглядов.
36
Муций Сцевола — легендарный герой древнего Рима. Во время покушения в 507 г. до н. э. на этрусского царя, который осаждал Рим, был схвачен, и для доказательства своего презрения к смерти сжег руку на огне.
Почему зрелый человек вскоре теряет эластичность своих членов, свойственную молодости с ее веселостью, не знающей удержу? Потому, что он отступает от привычек молодости. Он приобретает важную поступь, несовместимую с легкомыслием молодых порывов. Он испытывает все заботы, вытекающие из наших ложных учреждений, они его раздражают, и сердце его не знает больше удовлетворения и радости.
Самое важное свойство для физического здоровья представляет бодрость духа. Каждый раз, как мы становимся мрачны, рассеяны и печальны, наша жизнь сокращается на определенный отрезок времени. Упадок духа сродни смерти. Но бодрость духа придает новую жизнь нашему физическому организму и ускоряет циркуляцию соков. В организме человека, сердце которого спокойно, а воображение живо, ничто не может долго оставаться в застойном состоянии.
Другое важное условие для обсуждаемого нами положения составляет ясная и точная работа ума. Если я хорошо знаю, чего я желаю, то мне будет легко успокоить порывы страдания и ускорить замедленную работу организма. Истинным источником бодрости духа служит доброжелательность. Добродетель обладает прелестью, никогда не увядающей. Душа, постоянно преисполненная добротой и сочувствием, всегда будет бодра. Человек, постоянно занятый вопросами общественного блага, всегда будет активен.
Значение всех этих рассуждений просто и неопровержимо. Если разум сейчас в значительной степени управляет организмом, то почему он не может расширить свою власть? Если наши непроизвольные мысли могут расстроить или восстановить физические процессы, то почему мы не сумеем с течением времени как в этом, так и в других случаях дать нашим мыслям, сейчас непроизвольным, определенное предназначение? Если воля и сейчас может чего–то достигнуть, то почему в Дальнейшем она не сумеет достигать все большего и большего? Нет ни одного разумного Начала, менее сомнительного, чем следующее: если мы обладаем в каком–нибудь отношении большой властью сейчас и если сознание по своему существу способно развиваться, то, исключая какие–нибудь чрезвычайные потрясения в природе, эта власть сможет развиться и обязательно разовьется далеко за пределы, которые мы в состоянии предвидеть. Всего неразумнее и самонадеяннее мысль, что какой–нибудь род способностей совершенно недоступен воздействию человеческого сознания только потому, что сейчас он недоступен нашим наблюдениям. Мы говорим с легкостью о пределах наших способностей, но нет ничего более трудного, чем определение этих пределов. Сознание, по крайней мере с точки зрения развития, беспредельно. Если бы кто–нибудь сказал диким обитателям Европы во времена Тезея [37] и Ахилла [38] , что человек сумеет предсказывать затмения и взвешивать воздух, что он сможет так объяснять явления природы, чти не останется места для чудес, измерять расстояние от нас до небесных тел и определять их размеры, то это бы показалось им не менее удивительным, чем возможность найти средства для сохранения человеческому телу вечной юности и силы.
37
Тезей — легендарный царь древних Афин, совершивший по преданию множество подвигов.
38
Ахилл (или Ахиллес) — герой древнегреческой мифологии, подвиги которого изображены в «Илиаде» Гомера.