«О» - значит омут
Шрифт:
Не помните, что такое происходило? Это называется «быть в отрицании». Вы подавляете воспоминания, потому что они такие травматичные, и вы не хотите верить, что тот, кого вы любите, мог сделать что-то настолько ужасное. Заплатите за эту сессию и встретимся на следующей неделе, чтобы докопатьтся до корней всего этого.
В результате, мои родители заплатили Марти Осборн шесть тысяч долларов за то, что она проткнула колом их сердца.
– Они должны были с ума сходить.
– Они были опустошены, и не думаю, чтобы они когда-нибудь после этого оправились.
Я сама не могу об
– Это было трудно проглотить.
– Какой выбор у меня был? Я примирилась. Деньги были их, и они могли с ними делать, что хотели. Может у отца и было такое намерение, позаботиться о нем.
Я видела, к чему она ведет.
– Так что вы думаете, что воспоминания Майкла о двух копающих парнях, это нечто подобное?
– В основном. Как эта история первоначально пришла ему в голову? Она не показалась вам подозрительной?
– Признаюсь, сначала я восприняла ее скептически. Он сказал, что прочел упоминание о Мэри Клэр в газете, и это вызвало у него воспоминания.
– Это было много лет назад. Почему он так уверен?
– Он сказал, что видел их в свой день рождения, 21 июля, когда ему исполнилось шесть. Ваша мама оставила его у Билли Керкенделла, пока она ходила по делам. Он гулял по участку, когда заметил их.
– По мне, звучит неправдоподобно.
– Это не было его воображением. Там действительно было что-то зарыто.
– Ох, пожалуйста. Майкл обожает разыгрывать спектакли. Не может удержаться. Иногда я думаю, что у него галлюцинации или он на наркотиках. Он неспособен говорить правду. Это не в его характере. Он не отличает реальных событий от воображаемых.
Это привлекло мое внимание. Я могла бы сослаться на опыт своих коротких отношений с Майклом, чтобы поддержать ее заявление. Он был уклончив, пропускал важную информацию, рассказывая о себе. Когда я ловила его на этом, он исправлялся и заполнял пропуски. Если бы я этого не делала, то получила бы ошибочное представление.
Несмотря на это, я чувствовала желание его защитить. Мне не хотелось сидеть и молчать, пока его сестра смешивала его с грязью.
– Не думаю, что он все выдумал. Ему было шесть. Может быть, он не понял, чему стал свидетелем, но это не значит, что он лжет.
– Так я об этом и говорю. Он берет простое событие и начинает приукрашивать и преувеличивать. Не успеете оглянуться, уже появился тщательно организованный заговор.
Он видит двух мужчин, копающих яму, и вдруг, это уже касается убийства Мэри Клэр, и она там зарыта.
– Вы говорите, что он сделал это нарочно, во что мне трудно поверить.
– Я говорю вам все это не просто для сотрясения воздуха. Так работают его мозги. Нельзя верить ни одному его слову.
– По-моему, уже немного поздно.
– Не обманывайте себя. Вы его еще не знаете. Он не оставит вас в покое. Вы встречали кого-нибудь из его друзей?
Эта перемена темы застала меня врасплох.
– Одну. Девушку по имени Мадалин. Он сказал, что она употребляла героин...
– И теперь она чиста, но не трезва, - перебила Диана с насмешкой.
– Он говорил, что она алкоголичка? Двадцать два года, и у нее испытательный срок за пьяный дебош. Конечно, это он, кто водит ее на встречи анонимных алкоголиков. Он коллекционирует таких лузеров, как она, любого, кто в худшей форме, чем он сам, если можно такое вообразить. Раненые птички Саттона. Он их спасает, так что может думать о себе хорошо. Обычно вокруг него околачиваются двое или трое. Они у него живут. Берут деньги в долг. Берут без спроса его машину и разбивают, так что он должен платить за ремонт. Некоторые оказываются в тюрьме. Он платит за них залог и опять приводит к себе домой, потому что им некуда больше идти. Тогда они воруют его кредитные карточки и тратят все деньги.
– Он плохо разбирается в людях.
– Очень плохо. Не могу сказать, сколько денег он потратил. Меня пугает мысль о том, что случится, когда он опустошит все свои банковские счета. Он никогда по-настоящему не работал. У него была работа, но всегда ненадолго. Деньги, которые он унаследовал, это единственное, что держит его на плаву. Когда их не станет, он окажется на моем пороге, умоляя о помощи. И какой у меня будет выбор? Или впустить его, или он будет жить на улице.
– Вы ничего не обязаны делать.
– Это то, что говорят мои братья.
– Так в чем дело?
– Я думаю, что чувствую себя виноватой, потому что он в таком ужасном состоянии, когда у всех нас все в порядке...
Пока она продолжала, я почувствовала эхо собственной истории в ее. Мои обиды, мое упорное желание держаться за все, что казалось жестоким или несправедливым. Ее жалобы были обоснованными, ну и что? Перечисление ее горестей только делает хуже, сохраняет боль живой, когда нужно ее похоронить.
Диана, должно быть, поняла, что я не слушаю.
– Почему вы так на меня смотрите?
– У меня самой есть семейные проблемы, и они звучат точно так же, как ваши. Другой сценарий, но беспокойство и тоска те же. Лично я уже устала от собственного нытья.
И если уж я сама устала, то каково окружающим, которые должны терпеть мое дерьмо?
– Это не то же самое.
– Конечно, то же. В чем смысл все время говорить об этом? Могу поспорить, вы рассказывали эту историю раз сто. Почему бы уже не успокоиться?
– Если я успокоюсь, Майкл победит. Плохое поведение снова одержит триумф над хорошим.
Меня это бесит. После хаоса, в который он поверг семью, почему я должна его простить? Снять его с крючка?
Я чувствовала, что начинаю раздражаться. Я могла ее понять, но события, о которых она говорила, произошли годы назад. Заявиться в мой офис и вывалить все это на меня было уже слишком. Она превратила злобу в стиль жизни, и это не было привлекательным.
При первой встрече меня оттолкнула ее агрессивность. Теперь меня разозлила ее попытка вовлечь меня в саттоновские разборки.