«О» - значит омут
Шрифт:
– Каролин сказала, что ты ничего не помнишь.
– У меня было сотрясение мозга. Я был без сознания. Доктор сказал, что амнезия часто встречается в подобных случаях.
– Каролин думает, что у тебя было затемнение сознания, вызванное алкоголем, а это лошадка другого цвета.
– Это смешно. У меня не было затемнения сознания.
– Может быть. Я подумал, что это похоже на правду.
– Ну, я рад, что вы так хорошо поговорили на мой счет.
– Она имеет право на свое мнение.
– Она едва ли главный эксперт...
– Сынок, умнее будет не ерничать. Она прекрасная женщина, и тебе повезло, что она рядом.
– Не знаю, с чего ты взял, что она «рядом». Она со мной едва говорит.
– Я уверен, что она передумает. У вас есть дети, о которых нужно подумать. Будет жаль, если эта трагедия разрушит их жизни, так же, как и ее.
Кофе был готов, и отец пошел за чашками и блюдцами. Он поставил на поднос сахарницу, сливочник и две ложки. Пока он был занят, Уокер обдумывал, как лучше перейти к Кинси Миллоун. Не успел он о ней подумать, как взглянул на кофейный столик и увидел ее визитку, прислоненную к цветочному горшку. Он взял ее, прочел адрес офиса и номер телефона. Ничего не было написано насчет круга дел, которыми она занимается.
Уокер крутил карточку в пальцах.
Отец вернулся с подносом, чашки побрякивали на блюдцах, пока он шел. Он поставил поднос на стол и передал чашку Уокеру.
– Я забыл, с чем ты пьешь кофе. Я — с молоком.
– Черный подойдет. А это что такое?
– Что?
– Это то, о чем я собирался тебя спросить. Каролин сказала, что звонила частный детектив и искала тебя. Согласно моему адвокату, ты не должен разговаривать с этой женщиной.
– Я уже с ней встречался, и тебе не о чем беспокоиться. Причина, по которой она приходила, не имеет к тебе никакого отношения. Она приходила несколько дней назад и спрашивала о собаке, которую я лечил когда-то.
– О собаке?
– У нее были вопросы о правилах усыпления животных. Я рассказал ей, что мог, и она оставила визитку, на случай, если я вспомню что-нибудь еще. Это очень приятная молодая женщина. Мы поговорили немного о том, о сем, а потом она ушла. Она была здесь не больше получаса.
– Она упоминала, что мы вместе учились в школе?
– Я об этом не знал. Она была здесь совершенно по другому вопросу.
– Что ты ей рассказал?
Отец не донес чашку до рта.
– Ты знаешь, я в состоянии сам вести разговоры, без твоего наблюдения.
– Извини. Я не хотел вмешиваться. Я просто не хочу, чтобы она использовала наше прежнее знакомство.
– Твое имя не упоминалось. Она сама меня разыскала, хотя это не твоя забота. Я бы посоветовал тебе навести порядок в твоем собственном доме и дать мне самому заботиться о моем.
Уокер не продолжал, уязвленный упреком. Беседа длилась, спотыкаясь, пока он не почувствовал, что прошло достаточно времени, чтобы извиниться и вернуться в машину.
Отец не стал провожать его до двери.
Уокер с трудом осознавал дорогу домой. Он опустил окно и впустил в машину свежий воздух, который охлаждал лицо и трепал волосы. Распустил узел галстука и расстегнул воротничок рубашки. Брент послал ему взгляд в зеркало. Уокер не чувствовал, что должен что-то объяснять. Ему жарко. Какое дело Бренту до этого?
Те же мысли упрямо атаковали его. Кинси знала о собаке. Он не мог понять, каким образом она оказалась у дверей его отца. Каким окольным путем она связала отца с останками собаки? Уокер видел ее на раскопках, и в течение недели она оказалась в шести шагах за его спиной и догоняла.
К тому времени, когда Брент высадил его у «Пеликана», комбинация кофеина и беспокойства вызвала что-то вроде приступа паники. Уокер запер за собой дверь и пошатываясь добрался до кровати. Сердце колотилось с такой скоростью, что он вспотел и тяжело дышал. Это было как передозировка «спида», который он пробовал дважды за свою жизнь, связанную с алкоголем и наркотиками.
Он сидел на краю кровати, схватившись за грудь, боясь встать, чтобы не потерять сознание.
Он умирал. Он умрет. Ужас будет нарастать, пока не раздавит его своим весом.
Семь трезвых дней. Он не знал, возможно ли продержаться хотя бы еще час. В двух кварталах есть коктейль-холл. Он представил себе быструю ходьбу, поблескивающие ряды бутылок за барной стойкой. Свет будет приглушен, и он вряд ли встретит знакомых. Одна порция успокоит его. Одна порция приведет его в порядок до следующего дня. В любом случае, по утрам было легче, хотя день тянулся перед ним, как вечность.
Все, что нужно было сделать, это встать, пересечь комнату и пройти два квартала до бара.
Его руки начали трястись.
Он снял трубку и позвонил Леонарду.
25
Понедельник, 18 апреля 1988.
В понедельник днем я позвонила в справочную и узнала телефон «Работы по дереву на заказ Дэнсера» в Белисии. Дебора не дала мне названия мастерской, но, когда я заглянула в местные желтые страницы, то увидела, что владельцы подобных мастерских обычно используют в названиях собственные фамилии. Я была готова попробовать «Работы по дереву Дэнсера» , «Шкафы Дэнсера» и вариации на эту тему. К счастью, я сразу угадала.
Я набрала номер, после второго гудка ответил мужчина.
– Работы по дереву на заказ Дэнсера.
– Это Шон Дэнсер?
– Да. Кто это?
– Мня зовут Кинси Миллоун. Я частный детектив из Санта-Терезы. Дебора Унрих посоветовала, чтобы я поговорила с вами о Греге и Шелли. Могли бы вы встретиться со мной?
– Я могу сэкономить вам поездку. Все, что я знаю, я могу рассказать по телефону. Это не так много.
– Я была бы рада поговорить лицом к лицу, если не возражаете. Я не попрошу больше времени, чем вы согласны потратить.