Обернись моим счастьем

Тур Тереза

— Я должна признаться, я…

Дрожь бьет меня всю, от головы до самых пяток, мне трудно говорить, от страха и возбуждения перехватывает дыхание, но не в этом дело, а в том, что он все равно меня не слышит! Оборотень, крепко прижимая меня к себе, запустил одну руку в волосы, сжал в кулак, потянул вниз и стал смотреть в глаза, не отрываясь.

— Признаться… в чем?

— Я должна была тебе давно сказать. Алекса не существует. То есть Алекс — это не он… Не я…

— Ты сводишь меня сума.

— Я девушка.

Он медленно разжимает пальцы, другой рукой

еще крепче прижимая к себе. Я опускаю голову, прячу лицо у него на груди. Чем бы это все не закончилось — я выполнила обещание, данное Ари. Я это сказала. И он меня слышал.

— Этого просто не может быть, — рычит он над моей головой. — Запах!

— Зелья. Зелья маскируют запах.

— Но зачем?

— Отец. Ему всегда казалось, что те, кто убил мою семью, придут и за мной. А потом…

— Потом… — оборотень двумя пальцами взял меня за подбородок и развернул к себе, жадно лаская взглядом пересохшие от волнения губы. — Так ты… Алекс?

— Алексия, — я покраснела. — Но отец… Он всегда…

Ральф меня не слышит. Его лицо склоняется ниже, ниже — он касается губами моих губ — так нежно, так сладостно. Я замираю и отвечаю на поцелуй.

– Алексия…

— Да, — шепчу ему в губы, целуя в ответ и шалея от счастья.

Время замирает на мгновение, и вновь превращается в пламя. Как горячо! Как яростно! Как… бесконечно прекрасно.

— Алексия! Моя…

Лев подхватывает на руки, кружит, а я счастлива настолько, что по щекам текут слезы. Ральф, заметив, осторожно опускает обратно и долго смотрит в глаза. Потом улыбается.

– Ты права. Не так. Не сейчас… Я отправлюсь к его величеству за разрешением на брак. Ты станешь герцогиней Арктур. Отныне — никаких тайн, рисков и артефактов. Никаких патентов. Ничего, что может подвергнуть твою жизнь опасности.

— Что? — я не могу поверить своим ушам.

— Госпожу Клай, Моргана и Ариадну сегодня же перевезем ко мне в особняк.

— Нет, Ральф! Артефакторика — это…

Не успеваю сказать «моя жизнь», потому что рот мне затыкают поцелуем:

— Герцогине Арктур все эти глупости не пристали. Ты же знаешь — женщины в нашем королевстве не могут быть артефакторами.

Наверное, я об этом пожалею. Наверное, я выплачу все глаза. Но я не позволю указывать, что мне делать! Время замирает, наше дыхание превращается в пламя. Я таю в объятиях оборотня, глажу его плечи, целую в ответ. Как горячо! Как яростно! Как… бесконечно прекрасно.

Он никогда меня не поймет. А я — его.

— Алекс… — он пытается меня поцеловать, но я делаю шаг назад.

Он, видимо, думает, что для обычного человеческого существа, презренной женской особи с зачатками магических способностей выйти замуж за герцога-оборотня уже само по себе такое сказочное счастье, что… Подумаешь — патенты, продолжение дела отца и создание своего Дома?! Вон как полыхает своими огненно-зелеными глазами. Глазищами…

Он — лев. Я — артефактор. Он — оборотень. Я — маг. И этим все сказано. Глупая я. Решила, раз я не мужчина — так и не будет проблем.

— Алексия! — раздался яростный рев, от которого вздрогнули стены огромного особняка.

— Никогда, — ответила, не оборачиваясь. — Я обещала Ариадне сказать правду. Я ее сказала. Прощайте, герцог Арктур.

Глава двадцать шестая

Ральф

— Ты дурак!

Ральф кивнул, но особой печали во взоре оборотня не было.

— Болван.

Герра, воинственно шелестя крылышками, маршировала по каминной полке. Шли вторые сутки без сна. Он узнал, что его поставили на пост главы безопасности, потому что использовали, как ширму. Его бросила любимая девушка, едва он узнал, что любимая, действительно, девушка…

А еще он вспомнил Герру. Дар Льярры, часть самой сущности магии оборотня. Он смотрел на свою сильфу и улыбался. На самом деле он был счастлив. Две самые страшные проблемы чудесным образом разрешились, он и мечтать не мог о подобном даже в самом сладком сне, а уязвленное чувство самолюбия относительно карьеры… Да к предкам! Все могло быть и хуже.

— Ты! — не унималась сильфа. — Ты никакой не лев!

— А кто? — удивился герцог, продолжая так же глупо улыбаться, что, по-видимому, очень сильно раздражало маленького синего человечка.

— Осел, вот ты кто! Глупый, напыщенный, самовлюбленный осел!

— Хорошо, пусть. — Ральф вздохнул. — Может, объяснишь почему? И прекрати бегать туда-сюда, у меня голова кружится.

Герра подлетела поближе.

— Не понимаешь? — осторожно спросила она, словно заботливый доктор у потенциально опасного, временами буйного пациента с явными признаками психического расстройства.

Лев замотал головой:

— Нет.

— Да… Тяжелый случай. Даже не знаю, что с тобой делать. Стоит ли объяснять…

У сильфы был такой возмущенный вид, что он, наконец, не выдержал — вышел из себя и поймал сильфу в кулак.

— Пусти!

— Не пущу. Что? Ради предков — ЧТО Я СДЕЛАЛ?!

— Ты обидел Алекс! Только нашел свое счастье — и в ту же секунду потерял его! И учти… Вернуть ее будет не просто. Ты…

— Я не унизил ее предложением стать моей любовницей! Алексия достойна большего, она достойна самого лучшего, я люблю ее! Я предложил ей стать моей женой. Женой, Герра, понимаешь? Что еще я должен был сделать? Как себя вести? А она так странно отреагировала… Женщины! Вас не поймешь! Вот и ты — ругаешь меня, встаешь на ее сторону — да почему?!

Сильфа, пискнув, не от боли, не то от гнева — вырвалась из рук и изо всех сил забила крыльями, став похожей на рассерженного жука.

— А тебе ни о чем не говорит тот факт, что девчонка — гений? Это ее вакцина остановила эпидемию. Ничего, что я напоминаю? Она потеряла отца, и теперь, ради его памяти, договаривается с остальными артефакторами, чтобы ее признали главой Дома Марлоу. Этот факт биографии возлюбленной тоже стерся из твоей памяти? Если у нее… Хотя нет. Не так. КОГДА у нее это получится, она станет обладателем патента на артефакт в двадцать лет! Ты хоть представляешь… уровень?