Обещание нежности
Шрифт:
Сбросив с себя задумчивость так же внезапно, как была сброшена накинутая на плечи теплая шаль, женщина встала и подошла к камину. Всего несколько минут ей потребовалось, чтобы погасить в нем огонь, разворошив тлеющие угли старой длинной кочергой. А потом она сделала несколько неясных для ее невидимого зрителя движений, провела по стене над камином своими слабыми старческими пальцами, на которых не было ни единого кольца, легко коснулась там и сям воздуха, как будто перекрестила его, — и внезапно вся тяжелая каминная конструкция вместе с частью стены вздрогнула, пошевелилась и, надсадно скрипя, отъехала в сторону.
Если бы бывший бомж был все еще ребенком, он, конечно,
— Завтра же я расскажу об этом Варе, — пробормотала она вполголоса, машинально поглаживая по мягкой, лоснящейся шерсти вскочившего к ней на руки кота. — Как ты думаешь, Бегемот, ей хватит этих денег, чтобы выучиться, получить профессиональное образование, найти свое место в жизни?…
Кот коротко мяукнул, и его хозяйка невесело рассмеялась собственным надеждам.
— Хватит, если никто не отнимет у нее того, что принадлежит ей по праву. Но об этом уж я позабочусь…
Бесцеремонный, резкий стук в дверь заставил старую женщину вздрогнуть.
— Как, это снова вы? — с брезгливым изумлением произнесла она, увидев вошедшего в комнату невысокого лысого человечка с выпирающим животом и бегающими глазами. — Разве мы не закончили все наши дела? Разве я уже не подписала все, что вы от меня хотели?
— А почему вы в одиночестве? Где Варвара Николаевна? — игнорируя и обычную вежливость, и даже принятую между людьми привычку здороваться, вопросом на вопрос ответил ей посетитель. — Я хотел бы, чтобы она присутствовала при нашей беседе.
— Вари нет дома; она будет поздно, — сухо обронила хозяйка. — И к тому же я вовсе не уверена, что беседа, о которой вы сейчас обмолвились, состоится. Мне кажется, нам больше уже нечего обсуждать друг с другом. И уж во всяком случае, не о чем беседовать.
Человечек засмеялся неприятным, каким-то ржавым, как подпорченный металл, смехом.
— Вот тут вы ошибаетесь, дражайшая моя Татьяна Петровна. Мы и в самом деле уже решили с вами кое-какие делишки по поводу этого дома. Но ведь, насколько мне известно, одной недвижимостью наследство вашего мужа не ограничивается?
— У вас неточные сведения. Кроме этого дома, у нас больше ничего нет… А кстати, кто впустил вас сюда? Ведь я не открывала вам дверь в квартиру.
Человек без имени не сумел разобрать, что ответил Вариной бабушке ее неприятный гость. С бывшим бомжем творилось что-то неладное: голова кружилась и болела, его поташнивало, все тело дрожало, и ощущение было такое, как будто кто-то железной рукой тянет его прочь из этой комнаты, из этого прошлого, из чужого и ненужного ему сознания. Попытавшись сконцентрироваться на том, что происходит вокруг, он сумел взять себя в руки и снова мысленно включился в давно произошедшую беседу. Однако недомогание не оставляло его, и он подумал мельком, что такого подлинно физического страдания не доставляло ему ни одно из его прежних путешествий во времени и пространстве.
А речь в разговоре, который он подслушивал и вольно и невольно, шла уже совсем о другом.
— …вы понимаете, невозможно, — уловил он обрывок фразы, надменно брошенной хозяйкой дома. Черный Бегемот вновь был у нее на руках; зеленые глаза кота смотрели на посетителя с каким-то угрожающим, но при этом мистически неподвижным спокойствием. И человек без имени внезапно понял: совсем не случайно старый кот был выброшен на улицу сразу после исчезновения из дома обеих женщин — кто, скажите на милость, смог бы вынести со стороны зверя такое явное пренебрежение, какое сквозило из каждого взгляда и движения Бегемота?…
— Отчего же невозможно, милейшая, ненагляднейшая моя Татьяна Петровна? — Слащавость гостя была просто невыносима. — Вы вспомните хорошенько, ведь то же самое вы говорили мне и насчет этого особняка. А вот сумели же мы прийти с вами к какому-никакому соглашению, правда? Так и тут будет. Я просто уверен: если вы хорошенько подумаете…
— Вы вообще отдаете себе отчет в том, насколько подлы и грязны ваши угрозы? — с отчаянием в голосе заговорила женщина. — Ведь вы обещали мне, что ни я, ни Варенька больше никогда не увидим вас, если вы получите половину дома. Вы и получили его. Чего ж вам еще?
— Ну, Татьяна Павловна, ну вы же разумная женщина! — с неприятным, делано искренним укором заговорил коротышка, закатывая глаза и вздымая руки к потолку. — Ну, что такое несколько старых побрякушек, несколько потемневших от времени картин по сравнению с жизнью вашей внучки? Ведь я же не прошу у вас невозможного, не граблю и не обижаю вас; я всего лишь советую вам поделиться. И поверьте мне, так будет лучше для всех.
Ответа хозяйки дома третий, невидимый участник этого разговора уже не услышал. Его тряхнуло, почти перевернуло в воздухе, ударило в лицо мощнейшей волной непонятного, бесшумного взрыва, и он едва успел подумать, что вот так, наверное, и происходит с людьми разрыв сердца. Никогда еще его возвращение из глубин сознания не происходило столь резко, никогда еще его дар не причинял ему столько страданий. Приподнявшись на постели, где он обнаружил себя, едва придя в чувство, человек без имени с трудом сумел сориентироваться в пространстве и наконец понял, что именно доставляет ему такой дискомфорт: Варя, стоя на коленях перед его узкой железной кроватью, изо всех сил трясла его за плечи, время от времени мерно повторяя:
— Ты слышишь меня? Ты что-нибудь чувствуешь? Скажи же хоть что-нибудь!..
Удар по щеке, нанесенный такой хрупкой на вид ручкой, заставил человека без имени не только улыбнуться ее страстному желанию привести его в чувство, но и покачнуться от неожиданной силы и меткости этого удара. А девушка все повторяла, словно будучи не в силах остановиться:
— Ты слышишь меня? Ты слышишь меня? Отзовись!.. Он отвел ее руки (Господи, теперь он понял, почему так скверно было ему там — ведь никто и никогда еще не тревожил его в сомнамбулическом состоянии, никто прежде не пытался вернуть его из глубин времени и пространства насильно), усадил ее рядом с собой и обнял, убрав с лица упавшие, растрепанные и перепутанные светлые пряди. А она прошептала сквозь злые слезы, не пытаясь даже скрыть их и глядя на человека без имени так, будто он только что смертельно оскорбил ее: