Обещание нежности
Шрифт:
Да, всего того, что подарил девушке ее ласковый и случайный друг — его нежности и искренности, тепла и любви, — казалось ей в эту пору ее жизни явно недостаточно, чтобы все-таки задержаться на этой земле. Остаться там, где ничто уже больше не обещает ни встречи с близкими, ни подлинной радости?… Нет уж, увольте. Жить без тех, кто покинул ее так рано и жестоко, жить без всякой профессии и даже без стремления обрести ее, без интереса к будущему и без всего, что могло бы напомнить ей о прошлом, — жить так казалось ей достаточной нелепостью, и она не собиралась совершать ее. К тому же теперь она знала, как поступить. Она продаст квартиру, которая совсем уже скоро будет
— Ты правда будешь меня вспоминать? — спросила она уже вслух, забыв о том, что юноша рядом с ней ничего не знает о ее планах.
Тот нервно встрепенулся, уловив явственно исходящий от ее слов горький аромат близкой разлуки, и девушка пожалела его, пожалев мимолетно и о том, что невольно выдала свои мысли.
А потому она поторопилась выложить из рукава ту козырную карту, которую давно уже приберегала для подобного момента:
— Конечно, будешь. Только как именно ты будешь меня вспоминать? Ты ведь даже не знаешь моего имени…
Он все еще молчал, глядя на нее широко раскрытыми, испуганными, как у олененка, глазами.
— Ты что, по-прежнему не хочешь спросить, как меня зовут? — с немного деланным, капризным укором проговорила она. Пусть, пусть он сочтет ее кокетливой дурочкой; главное теперь — отвлечь его от той оплошности, которую она только что совершила, дав ему заподозрить, что не полностью откровенна с ним.
Человек, сам не имевший имени, послушно повторил за ней еле шевелящимися губами:
— Так как же тебя зовут?
И имя, произнесенное ею вслух, показалось ему отчего-то резким, безжалостным, точно несущим ему беду:
— Варя. Меня зовут Варя, Варвара.
— Красивое имя, — выдавил из себя он.
— Главное, редкое… — иронично отозвалась его странная гостья.
Но он не понял иронии, не уловил всем известной цитаты. Он просто смотрел на нее и думал о том, что дело вовсе не в редком имени. Она, она сама — редкость, и потому вряд ли захочет долго оставаться с таким нелепым, таким бедным и бессмысленным существом, какое представляет он собой — сторож чужого особнячка, чужой судьбы, чужого благополучия. Конечно же, она этого не захочет. А он не посмеет удерживать ее.
Глава 19
С того момента человек без имени потерял покой. Ничто, казалось бы, не изменилось в его жизни: все было прежним и в то же время все было отчего-то совсем не так. По-прежнему забегал к нему с ежедневными отчетами подполковник Воронцов, мало-помалу привыкший рассказывать своему подопечному не только о ходе предпринятых поисков, но и о своих собственных делах (о том, что приболела жена, что дочь, слава богу, совершенно излечилась от любви к наркоману, что молодой и хваткий зам пытается подсиживать его в отделении, и прочее, прочее, прочее), — да, все было как прежде, но почему-то теперь человеку без имени казалось, что Воронцов чего-то недоговаривает, и он слушал его рассказы уже без свойственного ему ранее доверчивого любопытства. По-прежнему каждый вечер неслышно появлялась в проеме заботливо распахнутой для нее двери русая Варя; все так же подавала ему прохладную руку, послушно позволяла
Ход событий вновь ускользал от него; будущее, как и прошлое, не хотело подчиняться его воле. С тоской и страхом ощущая приближение новых, не зависящих от его желания движений судьбы, почти физически слыша, как натужно скрипят шестеренки ее колеса, поворачивающегося с угрожающим скрежетом, сторож маленького особнячка с отчаянием думал о том, что ни на гран не приблизился к решению старых загадок и успел за полгода обрасти новыми, столь же таинственными, как и вся его прежняя жизнь. По-прежнему забытым оставалось для него прошлое, все таким же смутным и непонятным грезилось в отдалении будущее, а настоящее, казалось, теперь тоже предавало его, вот-вот грозя отнять у него доверие к двум тем единственным людям, которые связывали его с окружающим миром.
Так прошел октябрь, занося маленький скверик вокруг особнячка палыми желтыми листьями. И так наступил ноябрь, принесший с собой постоянную стылую изморозь, холодные утренние туманы и особенно яркие по вечерам, пронзительно-чистые осенние звезды.
Человек без имени смотрел на эти звезды из своего низкого окна, когда посторонний, совершенно чуждый его привычному вечернему ожиданию звук разорвал ночной воздух. Не еле слышный шелест Вариных шагов у крыльца, а назойливый гул автомобильного мотора; не ее нежный оклик, а громкий разговор двух голосов; не тихое шептание увядшей травы, а протяжный волок по земле чего-то объемистого, тяжелого, картонно-скрипучего…
— Да-да, это здесь. Пожалуйста, поднимите коробку на крыльцо, — услышал он певучие Варины интонации и вышел из дома, удивляясь происходящему.
Девушка стояла у ступенек рядом с дюжим молодцем в незнакомой глазу, вычурной униформе и протягивала ему пачку кредиток.
— Наша фирма благодарит вас за предпочтение, которое вы ей оказали. Надеемся, вы не разочаруетесь в приобретенной технике, — заученным тоном ответствовал молодец, выполняя ее просьбу и действительно заталкивая на крыльцо какой-то огромный коричневый ящик.
Его руки, обтянутые безупречно сидящими форменными перчатками, мелькали в воздухе ловко и бесшумно, каждое движение было точно выверенным, и весь он напоминал скорее автомат для производства услуг и улыбок, нежели живого человека. Тщательно отряхнув свои щегольские перчатки, он улыбнулся Варе и, не удостоив даже взглядом стоящего рядом остолбеневшего сторожа, зашагал к оставленной у ворот стройки машине.
— Что здесь происходит? — как-то глупо вырвалось у человека без имени, и он тут же мысленно укорил себя за излишнюю строгость вопроса.
Варя подняла на него карие глаза и неторопливо поднялась по ступенькам.
— Во-первых, здравствуй. А во-вторых… помоги-ка мне затащить все это богатство в комнату. В фирме меня сразу предупредили, что они доставляют товар только до подъезда. Так и вышло: поднял на крыльцо — и испарился…
Уже через несколько минут коробка горделиво возвышалась посреди комнаты сторожа. Глядя, как с ловкостью опытного волшебника Варя достает из нее какие-то блестящие металлом детали и оптические сооружения, как заполняется все свободное вокруг пространство неведомыми, точно инопланетными, приборами, бывший бомж, никогда не видевший столько явно дорогостоящих предметов сразу, изумленно выдохнул: